Сами двойняшки, надо сказать, тоже хороши. Им давно не по пятнадцать и даже не по двадцать лет, а они все еще блюдут марку одинаковости. Андреас сомневался, что светлые джинсы и красные жилетки – их магазинная униформа. Просто они привыкли одеваться одинаково. Может, в них сильна страсть к подростковым розыгрышам? Что ж, во всяком случае, Андреаса они еще не разыгрывали.
Но неужели им интересно абсолютно не отличаться друг от друга? Ведь даже маникюр одинаковый, одинаково ухаживают за ногтями, обе не привыкли чрезмерно краситься… Только курточки у них сегодня были разными. Да еще у Черстин – рюкзак, а у Кирстен – небольшая сумка.
Разве не безобразие?
Разве женщины, пусть и рожденные двойняшками, не должны в первую очередь ценить в себе индивидуальность?
Веки Андреаса наконец-то сомкнулись.
За окном уже вовсю светило солнце, чирикали совсем по-субботнему, беззаботно и радостно, стокгольмские воробьи. Андреас спал беспробудным сном.
Когда он проснулся, то обнаружил, что на диване лежит один. Совсем один… Занавески задернуты, на журнальном столике лежит его одежда, аккуратно сложенная. После уборки кто-то из двойняшек запихнул его одежду в стиральную машину, невзирая на протесты. «Она же вся в пыли!»
Андреас вскочил и быстро оделся, с удовольствием вдыхая запах свежести, исходящий от джинсов и джемпера. Краем глаза он покосился на диванчик. Тот был таким узким, неужели они с Черстин могли поместиться на нем вдвоем?
И куда она делась? Неужели выспалась так быстро? Черстин ведь не спала всю ночь… Сбежала от него под утро? Приснился кошмар, и вернулась к сестре?
На какое-то мгновение Андреасу почудилось, что все, решительно все ему приснилось. Они не провели вместе ночь, он не целовал Черстин вчера на кухне, не обнимал ее, плачущую…
С досадой Андреас помотал головой, отгоняя от себя дурные мысли. Раздернув занавески, открыв форточку и впустив в гостиную поток морозного воздуха, он вышел из комнаты, направившись на поиски сестренок.
Андреас принюхался.
С кухни потянуло запахом кофе, ему показалось, что он слышит шкворчание яичницы.
По коридору он двинулся в направлении кухни, улыбаясь. Он предвкушал новую встречу с сестрами, завтрак в приятной компании за освещенным солнцем столом.
– Кирстен, может, ты все-таки слишком легкомысленна?
– О чем ты говоришь?
Девушки говорили на повышенных тонах. Невольно Андреас задержался, не решаясь появиться в дверях кухни. Спор тем временем продолжался:
– Мы видим его впервые в жизни, а ты уже готова распахнуть ему свои объятия!
– О чем ты, я не понимаю?