В просторном доме богатого
торговца шерстяными тканями Сира в это раннее утро наблюдалась деловая суета.
Хозяина дома собирали в дорогу. В округе Сира знали хорошо, он имел и свое
красильное производство, а ткани поставлял не только на рынки Иерусалима, но и
в Дамаск, столицу Сирии. Его жена, гречанка по имени Евхаристия, деловито
отдавала распоряжения слугам. Надо ничего не забыть. Хозяин нынче отправляется
далеко, в Парфянское царство. Договорившись с другими купцами из Капернаума и
Далмануфы[18],
Сир решил попробовать наладить торговлю шелками, идущими в Парфу из далекой и
загадочной Хины[19].
Нынче в Риме на шелка большой спрос. Рядом с матерью вертелась их семилетняя
дочь Мария. Большие темно-карие глаза девочки под дугами черных густых бровей
сверкали горделивым блеском. Отроковица явно наслаждалась тем, что участвует в
сборах отца. Наконец все собрано. Отец привлек к себе дочь и, погладив ласково
по голове, спросил:
— Ну, Мария, говори, что
тебе привезти?
Девочка, с лукавинкой в
озорных глазах поглядывая на отца, пожала худенькими плечиками:
— Я не знаю, что там
есть. Привези что-нибудь красивое.
Отец смеялся:
— Хорошо. Привезу
золотое ожерелье к твоей будущей свадьбе.
— У меня будет жених? —
всплеснула радостно руками Мария.
— Когда подрастешь,
дочка, я тебе самого красивого жениха подберу.
Мария задумалась, а
потом спросила:
— Отец, а наш сосед
Самсон, он красивый?
— Да как тебе сказать?
Все его считают красавцем. А что?
Мария вздохнула и
потупила голову:
— Тогда мне красивого не
надо.
— Это почему же? —
удивляется отец.
— Он бьет свою жену, я
сама видела.
— Ну... — растерянно
разводит руками отец.
— Папа, ты мне не
красивого, ты мне доброго жениха найди.
Отец громко смеется, так
что на его глазах выступают слезы.
— Ах, дочка, дочка.
Красивого найти можно, а вот добрый ли он, сразу не увидишь. Доброго жениха у
Бога надо просить. Молись Богу, и будет тебе добрый жених.
Евхаристия пошла
провожать мужа к лодочному причалу. От Магдалы до Капернаума Сир собирался
плыть на груженных товаром лодках, а уже оттуда в Парфянское царство идти
вьючным караваном. Мария не за что не соглашалась оставаться дома, она тоже шла
провожать отца, держась за его руку и гордо поглядывая на редко встречавшихся
прохожих. Когда лодки отчалили от берега, девочка повернулась к матери и что-то
ей страстно зашептала.
— Ну нет, — сказала
мать, — искупаешься днем. Сейчас вода еще прохладная.
— Мама, милая моя, —
умоляющим голосом проговорила дочь.
— Ах, да что с тобой
поделаешь, иди, — махнула мать рукой и тут же строго добавила: — Только
окунешься и сразу назад.