— Отнеси Саломее, —
крикнул он, и неподдельный страх в его голосе передался гостям.
Назад стражник относил
блюдо при полном безмолвии гостей. После такой откровенной демонстрации
человеческой жестокости веселье покинуло пиршественный зал.
ГЛАВА 22
Иоанна очнулась уже в
спальне на своей кровати и тут же пожалела, что вернулась в этот жестокий мир.
Какое-то время она лежала без движения. Но мысль, что она должна позаботиться о
достойном погребении пророка, заставила ее подняться с постели. Учеников Иоанна
она увидела еще издали. Они сиротливо жались около ворот крепости, пытаясь
что-то разъяснить стражникам. Увидев ее, радостно замахали руками. Она подошла
к ним, и по ее скорбному лицу они поняли, что случилось что-то ужасное.
— Что с нашим учителем?
— в волнении спросили они.
Иоанна ничего не
ответила, вернее, она хотела ответить, но не смогла, а лишь тихо заплакала.
Ученики, опустив головы, ожидали, пока она перестанет плакать, а потом сказали:
— Мы хотим похоронить
нашего учителя.
— Да, его надо
похоронить, — кивнула головой Иоанна и повела мужчин к казармам стражников.
Начальник стражи сразу же распорядился отдать тело казненного для погребения.
Но когда стали просить голову пророка, он решительно отказался идти к жене
тетрарха.
— Мне легче спуститься в
преисподнюю, чем идти к этой женщине, — с горечью произнес он.
К Иродиаде Иоанна пошла
сама.
Жена тетрарха, не
раздеваясь, всю ночь просидела в своих покоях перед главою пророка. Она
затуманенным взглядом смотрела на голову своего врага. Порой в ее глазах
читалась неизбывная тоска о чем-то, навсегда потерянном. Именно теперь она
поняла, что не победила того, кто мог разрушить ее мечту, ее с трудом добытое
счастье. Нет, она сама побеждена.
Когда запыхавшаяся дочь
прибежала к ней с рассказом о своем триумфе и просьбой дать совет, что можно
попросить у тетрарха, Иродиада замешкалась только на минуту. За эту минуту у
нее в голове пронеслись сотни вариантов всевозможных просьб, но уже в следующее
мгновение она выпалила:
— Проси голову Иоанна
Крестителя.
Вначале она даже сама не
поняла, что сказала дочери. Эта дикая мысль выскочила словно вор,
подстерегающий свою добычу. Девочка вытаращила на мать свои испуганные глаза.
— Да, да, дочь моя,
проси только голову Иоанна, — все более укрепляясь в этой мысли, проговорила
Иродиада, стискивая голову дочери в своих ладонях и покрывая поцелуями ее
мокрое от пота лицо. — Я тебе отдам свои драгоценности, свои наряды. Все что
захочешь, бери, только проси голову Иоанна.
После таких щедрых
посулов девочка сразу повеселела, вырвалась из материнских объятий и побежала в
пиршественный зал. Иродиаде вдруг захотелось вернуть дочь и сказать, что
отменяет свою просьбу. Она уже протянула в сторону дочери руку, но потом
опустила ее, понимая, что не в силах переменить свое решение.