Иродиада возвращалась в
свою спальню, когда услышала плач и горькие стенания, раздающиеся из покоев
матери. Девочка тут же бросилась в ее покои и застала картину, поразившую своей
неправдоподобностью. Береника, мать Иродиады, и Глафира, жена ее дяди
Александра, стояли, обнявшись, и горько рыдали. Увиденное не укладывалось в
голове девочки. Вражда между двумя снохами Ирода настолько укоренилась в
сознании окружающих, что Иродиада, увидев их в таком положении, остановилась в
растерянности на пороге. Мать, заметив присутствие дочери, простонала сквозь
слезы:
— Плачь, дочь моя,
плачь. Настали наши черные дни. Твой отец и дядя в темнице. Их хотят казнить
как заговорщиков, покушавшихся на жизнь царя.
Иродиада заплакала от
жалости к отцу и от страха, охватившего ее душу. Младший братик Иродиады,
пятилетний Агриппа, до этого смотревший с недоумением на мать и тетку, увидев
плачущую сестренку, тоже разревелся и бросился к ней, словно ища защиты и
успокоения. Иродиада перестала плакать и стала гладить братика по головке,
утешая ласковыми словами. Но малыш, почувствовав к себе внимание, заревел еще
громче. И тут Иродиаде пришла в голову ужасная мысль: «А что если вслед за
отцом возьмут и его, маленького наследника Агриппу, и тоже казнят». Тревога
Иродиады от этих мыслей все более и более возрастала. Она с беспокойством
оглянулась кругом, лихорадочно размышляя: что же можно предпринять? Наконец,
приняв решение, нагнулась к братику и шепнула ему на ухо:
— Агриппа, давай играть
в прятки. Спрячемся, чтобы нас никто не нашел.
У ребенка сразу
прекратились слезы. Он озорно глянул на сестренку и кивнул головой в знак
согласия.
— Пойдем за мной, я
знаю, где можно спрятаться, — с этими словами Иродиада повела Агриппу за руку
из комнаты.
Они стали осторожно
спускаться по лестнице на первый этаж дворца. Когда уже шли по слабо освещенному
коридору, услышали бряцание оружия и увидели двигавшихся им навстречу
стражников. Иродида с малышом метнулась в первый попавшийся проход и помчалась
что было силы. Агриппа, которого она тянула за руку, не поспевая за ней, упал.
Тут же раздался его обиженный рев. Иродиада зажала ему рот рукой: «Тише,
Агриппа, я тебя умоляю, тише. Не плачь. Нас услышат». Малыш выпучил на нее
глаза, в которых страх смешивался с обидой, и попробовал зареветь еще громче.
Тогда Иродиада, не обращая внимания на его рев, подхватила брата на руки и
понеслась с ним дальше. Она уже сама не сознавала, в какой части дворца
находится, и, увидев темный уголок с нишей, забилась в него и прижала брата к
груди. Агриппа притих и, убаюканный сестрой, уснул.