— Подожди, Нюта, я не
понимаю... Где ты жила до сих пор? И кто тебе сказал, что ты скоро умрешь?!
— А разве не видно? Я
насквозь больная, Мальвина, не знаю, туберкулез это или еще что-нибудь! А где я
была до сих пор... в Церкви Праведных, разве ты не знаешь?
— В церкви?! — еще
больше удивилась я.
— Это секта, она так
называется... Я попала туда почти сразу, как мы кончили школу. Бабушка тогда
болела, но она могла бы еще пожить, если б не я... если бы не это мое желание —
уйти в секту!
— Ты не послушалась
бабушку?
— Понимаешь, меня
убедили, что там людям открывается истина. Вот я и стала бывать в секте все
чаще, а бабушка переживала и в конце концов умерла.
— После этого ты продала
квартиру... а деньги отдала в секту?
— Естественно. А потом
уехала из Москвы... вместе с «братьями и сестрами».
— Куда ж вы поехали? —
тихонько спросила я, боясь еще сильнее разбередить рану.
— Далеко. В один городок
в Сибири, почти деревню... Мы там жили... — Нютино бледное лицо вновь
исказилось гримасой плача, я села рядом с ней на ступеньку и прижала ее,
трясущуюся, к себе — туберкулез так туберкулез, какая разница! И насколько же
она была легкой, в ней, наверное, не набралось бы и тридцати килограммов. Ясно,
как они жили в этом самом маленьком городке, раз им даже есть не давали, а
вкалывали они наверняка под завязку. А ведь Нюта с детства была слабенькой...
— Теперь я выработалась
до донышка, — словно читая мои мысли, продолжала она. — И меня отпустили. Я
теперь никому не нужна, и хорошо, и правильно. Из-за меня погибла бабушка, и
сама я пропала тоже из-за себя. По своей вине. Только я хочу умереть в нашей
квартире, где родилась и выросла. — Нюта с фанатичным блеском в глазах
уставилась на дверь бизнесменов.
— Нюточка, но ведь ты
продала квартиру... Сейчас там живут новые хозяева; это их собственность...
— Мне все равно, —
помотала головой Нюта. — Мне теперь наплевать на все эти законы: продала...
собственность... Я все, что имела, отдала в секту, и у меня теперь ничего нет.
Но я считаю, у меня есть право пожить месяц-другой в своей комнате... может,
полгода — до того, как я умру...
Действительно, психика у
Нюськи была всерьез расстроена. Да и немудрено — средства массовой информации
как-то рассказывали, что в сектах людям дают психотропные средства. Чтобы
человек в определенный момент верил всему, что говорят. Потом, конечно, это не
проходит бесследно, да и вообще жизнь в секте — такая проверка на прочность,
что ой-ей-ей! Немудрено, если Нюта свихнулась...
— Знаешь что, пойдем к
нам домой! Ты ведь помнишь мою маму, правда? А больше у нас никого нет! Как и
раньше, помнишь? Пойдем, Нюточка, выпьешь чаю...