— Но ведь к Вальке
сейчас придет Рауль!
— Твое дело увести... —
серьезно смотрела на меня бабка.
— Конечно, я уведу, —
согласилась я, тоже вдруг начиная дрожать. — А вы-то как тут одна? Давайте я
уведу Вальку, а сама вернусь!
— И я могу остаться, —
подал голос Леонид Сергеевич.
— Он кто тебе? — бросила
на меня быстрый взгляд баба Тося. — Не родня какая? — Я отрицательно покачала
головой. — Асам-то мужик хороший?
— Вы можете на меня
положиться, — сказал Леонид Сергеевич, и я машинально кивнула. Конечно, на него
можно положиться, но что-то слишком уж много вокруг всяких тайн...
— Ну, буди Валентину, —
распорядилась бабка. — Скажешь, что надо сейчас к тебе пойти, а после я ей сама
объясню. А ты, как тебя...
— Леня, — назвался этот
универсальный человек, на все случаи жизни.
— Ты, Леня, сперва в
Валькиной комнате посидишь, покуда я с гостем переговорю. И вовсе тебе не надо
высовываться, если не позову. Ну а когда позову, тогда сам увидишь...
— Слушаюсь, товарищ
главнокомандующий! — Леонид Сергеевич вытянулся в струнку, поднес ладонь к
виску и щелкнул каблуками.
— В военной службе
служил? — с интересом спросила бабка.
— В молодости. Младший
лейтенант запаса! — представился он.
— Ну-ну... То-то я и
гляжу... — задумчиво закивала бабка.
— Баба Тося сама
лейтенант, — вспомнила я школьный сбор, когда мы с Валькой учились в четвертом
классе. — Она воевала во время Великой Отечественной войны.
— Тогда все в порядке, —
серьезно сказал Леонид Сергеевич. — Если так, то мы победим!
А мне не осталось ничего
другого, как идти будить Вальку.
14
Этот момент был самым
главным для Нюты за последние два года — когда она переступит родной порог.
Какой-то мордастый мужик с едва не лопающимися от жира щеками обнял ее за плечи
и подтолкнул в раскрытую дверь. И она оказалась в передней своей квартиры!
Вот здесь раньше стояла вешалка, а под ней — еще одна, детская, на которой
висело Нютино разноцветное пальтишко и капор с длинной кисточкой, как у
Буратино. Тогда еще были живы папа и мама, позднее разбившиеся на машине, а
бабушка не только вела хозяйство, но и много занималась маленькой Нютой. Вся их
семья жила в то время весело, со вкусом, с размахом. Сил хватало на все: и на
особую детскую вешалку, и на то, чтобы ярко одеть ребенка. Вот тогда и было
оно, счастье...
— Ты что, не слышишь? —
встряхнул ее за плечи мордастый мужик. — Сколько тебе лет?
— Двадцать пять, — тихо
отозвалась Нюта.
— Опаньки! А я думал,
пятнадцать. Уж испугался, что угораздило с малолеткой связаться... Ну, проходи
вперед, что ты застряла на пороге!