Пятнадцать... Когда Нюте
было пятнадцать, они уже жили с бабушкой одни. Яркость и счастье забылись,
пришлось стать скромными во всех отношениях: в чувствах, в запросах, в том, что
касается быта. Теперь им всего не хватало: ни денег, ни сил, ни радости. И все
же этот период жизни тоже дорог сердцу. Тогда в передней были поклеены
простенькие светло-зеленые обои; вон в том углу висело зеркало, а под ним —
календарь. На одной паркетине Нюта прожгла кислотой дырочку, когда пыталась
повторить дома школьный химический опыт. Вот она, эта дырочка! Если скосить
глаза в сторону порога, ее видно!
— Да ты чего,
контуженная? На какой войне? Если ты так работать будешь, я тебя отдам назад
твоему дружку! Бомжу Леньке! Мне тут сонные мухи не нужны!
— Я буду хорошо
работать, — быстро пообещала Нюта. Она будет делать все, что скажут, только бы
ее не выгнали.
И вот наконец родная
комната, куда втолкнул ее сопровождающий. Здесь все они собирались вечером
вместе: папа, мама, бабушка и Нюта. Побыть друг с другом, посмотреть телевизор.
Когда в дом приходили гости, их тоже принимали в этой комнате. Теперь здесь
стояли четыре ножных швейных машины и стол, заваленный материей. Угол занимала
охапка стоймя поставленных свертков — нечто вроде поролона, вероятно,
вшиваемого для тепла в одеяла. За машинами сидели четыре швеи: две кореянки,
одна смуглолицая, с пышными черными волосами, и одна блондинка, с виду совсем
молоденькая.
— Живы, лапоньки? — спросил
толстомордый мужик, который привел Нюту. — Как трудовые успехи, все тип-топ? А
я вам помощницу привел, вот знакомьтесь!
Девушки, как одна,
уставились на Нюту. Потом смуглолицая с пышными черными волосами чуть
флегматично спросила:
— А она сможет ножницы в
руках удержать?
— Не понял...
— Я говорю, у нее хватит
сил держать ножницы? Откуда ты ее взял — из концлагеря?
— Где взял, там больше
нету!
— Конечно. Таких и есть
одна на всю Москву.
— Не остри, задира! Тоже
мне — красавица южная, никому не нужная!.. Сама наела задницу, скоро шорты
лопнут!
— Лопнут — зашью! А вот
куда пятую машину ставить, здесь же места нет!
— Не будет пока пятой
машины, — по-хозяйски сказал толстомордый мужик. — Мы решили определить Анюту
на раскройку ткани. Вы все, лапоньки, будете продуктивней работать, если она
будет для вас кроить! Усекли?
— Значит, ее Анютой
зовут? — спросила молодая девчонка. — Очень приятно — я Лерка!
— А я Наташа, — лениво
представилась черноволосая.
— Я Лиля, — заулыбалась
одна из кореянок, показав мелкие жемчужные зубы и розовые десны.
— Ульяна, — закивала
головой другая.