Несло дымком. Вроде как
где-то горело, но огня было не видно. Когда выступали, Охотник любезно
предупредил: “Неверный шаг — и найдут только в следующем тысячелетии, если
конечно повезет тамошним археологам”. Прямой где-то читал, что трупы в трясине
не разлагаются столетиями, но это совсем не радовало… Два раза над ними
пролетал вертолет. Перед выходом, в краткой инструкции, Кабан дал Прямому несколько
ценных указаний на предмет поведения в подобных ситуациях. Все, в общем-то,
сводилось к одному: делай как, я. Пришлось подчиниться — выбора не было В
первый раз они погружались в черную, покрытую ряской, вонючую воду, после чего
идти стало вдвое труднее — набрякшие жижей одежда и амуниция удвоили свой вес;
а на нем был еще бронежилет, не тяжелый, но сковывавший движения, плюс
двухпудовый рюкзак за плечами. Да еще и эта злосчастная жара...
Во второй раз отделались
меньшей кровью: просто завалились в кусты багульника. Но здесь поджидала другая
неприятность: легкий запах лекарства, до сих пор лишь слегка раздражавший
обоняние, сгустился и мгновенной головной болью ворвался внутрь. Нет уж,
воистину, сегодня с самого начала кто-то явно хотел его доконать...
Итак, они вышли втроем:
он, всегдашний его страж Кабан и юный Охотник.
— Браслеты нам ни к
чему, — продублировал предупреждение Охотника Кабан, — торфяники там бездонные,
а тропу знаю только я, без меня через пять минут тебе крышка. А как дойдем до
места, там посмотрим, как будем общаться. Лады?
— Не пошел бы ты…? — зло
процедил Прямой. Ему выше крыши надоели эти игрушки в войну. Все это было
похоже на бред — похищение, атташе-кейс, допросы, теперь этот бег с
препятствиями через болото...
А атташе-кейс действительно
был. Был. Его передал Прямому некий питерский нотариус, когда Айболит уже был
на зоне...
* * *
Шестью месяцами раньше.
Псков
Ему чудом удалось
выбраться из Крестов, и дальше он пошел по делу свидетелем. Адвокат съел не
меньше десяти “штук зеленых”, но съел их не зря! Прямой отбыл домой в Псков и
отрывался дней семь по полной программе: кабаки, гостиницы, квартиры — все
мелькало и крутилось вокруг... Но на исходе этой безумной недели рано утром в
люксовом номере отеля “Рижский”, где отдыхал он с местной мадам, заявился некий
немолодой лысоватый субъект. Был он довольно скользкий на вид и, возможно, на
ощупь — только совсем не хотелось это проверять. Глазки его так и бегали по
сторонам, никак не желая смотреть в глаза собеседнику, а манера речи была до
того тягомотной, что Прямой сразу испытал сильнейшее желание плюнуть визитеру
на лысину и вышвырнуть прочь. Если бы не малява от Айболита, он наверняка так
бы и сделал. Но, увы, пришлось слушать Борисыча, как рекомендовал его в маляве
Айболит, по словам которого выходило, что надежнее этого самого Борисыча и
нет-то никого. Может быть, оно было и так, но Борисыч (или нотариус, как он сам
о себе пояснил) загибал такой долгий и непонятный базар, что терпеть его стоило
большого труда.