На его пути, по правую
руку, за столиком сидели два приблатненных пацана, баловавшиеся ершом — дешевое
“Жигулевское” местного разлива плюс местная же водочка. Медленно попивая это
убойное пойло, они заметно уже охмелели — да много ли и надо пацанам? Будто
кто-то дернул одного из них за язык и он, на свою беду, браво окликнул Прямого:
— Эй, братан, иди,
нальем.
Прямой повернул голову и
окинул взглядом их столик: кроме двух полупустых кружек пива перед ними ничего
не было. Он резко подошел и оперся кулаками о край столешницы. Молча, в упор,
словно выстрелил, посмотрел на обоих. Несмотря на хмель, пацаны разглядели в
его темных глазах что-то безжалостное и жуткое.
— Ну? — процедил Прямой,
и желваки на его скулах задвигались туда-сюда.
Пацаны скисли. Один,
пытаясь что-то исправить, достал из-под стола припрятанную там бутылку водки.
— Вот, у нас есть! —
показал он и беспомощно замолк.
Прямой медленно потянул
из-под его руки пивную кружку, также медленно занес ее над его головой и
неспешно вылил содержимое на стриженную маковку; потом молниеносным движением
ударил пустой теперь кружкой по обтекающему пивом черепу. Раздался хруст и звон
битого стекла. Пацан, заливаясь кровью, рухнул на пол. Второй выскочил из-за
стола. Он не пытался сопротивляться и лишь закрывал голову руками, но Прямой
достал его косым свингом. Пацан покачнулся и упал лицом вниз. Несколько секунд
Прямой тупо смотрел на побоище, на растекающуюся у его ног лужу крови, потом,
не замечая застывшей рядом с трубкой в руке официантки, быстро пошел к выходу.
Лишь когда он скрылся, какой-то толстый пожилой мужчина, прежде сидевший молча,
выдохнул воздух и глухо просипел:
— Безобразие, милицию...
В машине Прямой
попытался успокоиться, но короткая разрядка в баре не уменьшила злости. В
голове все так перемешалось, что он никак не мог выудить оттуда ни одной
здравой мысли: все прыгало, скакало, металось, не желая утихомириться.
Послышался звук приближающейся сирены. “Менты! Пора сваливать”. Он тронулся и
свернул на Металлистов, боковым зрением заметив приближающуюся “скорую помощь”.
На Некрасова, обогнув
мэрию и Дом политпроса, он припарковался на стоянке и вышел из машины. Свежести
как не бывало: воздух был пыльный, пропахший бензином и... раздражением,
ощутимо сквозящим из окон и дверей градоуправления. Глубоко вздохнув, он сделал
несколько круговых движений плечами. “Собраться! Собраться! ”— приказал себе и
медленно перешел дорогу. Что-то его беспокоило. Он уже перешел на другую
сторону улицы, но смутное чувство тревоги заставило его обернуться и
внимательно осмотреться по сторонам: “Нет, ничего”. Он уловил лишь призывные
взгляды двух встречных полуголых девиц, завлекающе-застенчиво ему улыбнувшихся.
Он скорчил им рожицу, и девицы, взвизгнув, упорхнули, а он, ускорив шаг, пошел
на переговорный пункт. Здесь было пусто: на глаза попалась лишь небольшая
суетливая стайка цыган, да пара-тройка старушек. В голове уже выстраивался
некий план, и он двинулся к междугородним автоматам...