Однажды Василиса сообразила, что если брать пиво в автомате не только для Жиля, но и для дяди Толи, их досужие беседы станут более продолжительными и занимательными.
Так и вышло: дядя Толя начал рассказывать соленые анекдоты, делиться минимально отретушированными "для дофина" случаями из жизни, а однажды, расчувствовавшись, даже подарил Василисе пистолет.
– Трофейный! – пояснил дядя Толя, многозначительно качнув головой.
Смысла слова "трофейный" Василиса не знала. Его пришлось посмотреть в словаре.
За пару вечеров добрый дядя Толя научил Василису всему, что девица должна знать о пистолете. Вот обойма, вот патроны, вот баллончик жидкого пороха, а вот – предохранитель. Чик вверх, чик вниз. Так – стреляем, этак – выстрела не будет.
– Пре-до-хра-ни-тель. И запомни, егоза, миллионы гражданских чистоплюев погорели на том, что размахивали перед носом у лихих ребят стволом на предохранителе. Поэтому если уж влезла в неприятности, с предохранителя – долой!
Кроме дяди Толи, Василиса много общалась со сторожем Жилем. Этот неопрятный шестидесятилетний звездопроходец, с протезом вместо правой ноги и надписью "Я ТАК И ЗНАЛ" на футболке, воплощал идеальный тип наставника тех самых лихих трапперов из клана "Звездные Бульдоги", которые нашли свой конец под пулями да картечью красносельских мужиков.
Но вот сейчас Жиль по иронии судьбы наставничал не над трапперской молодежью, а над Василисой.
Жиль рассказывал немного и рассказы его были крайне скудны на эмоции – словно он экономил не только слова, но и восклицательные знаки вместе с вопросительными.
Так, самые невероятные подробности жизни и анатомии наотарских василисков в его изложении звучали следующим образом:
– Бывают еще диадемы. Такие пятна во лбу. Сам не видел. В книгах не пишут. Рассказывал один серьезный человек. Диадема бьет по мозгам светом. Вроде как акустическая атака. Только светом. Рубит хуже чем криком. Тоже валит в паралич. А еще несут яйца. Яйца из благородных камней. Василиск жрет там под землей минералы всякие. Вроде как улучшает их. И откладывает яйца. Бывают рубиновые, бывают сапфировые...
Ну и так далее. В глазах Василисы эти истории чего-то стоили бы, будь они расцвечены личным сопереживанием рассказчика. А так – всего лишь какие-то унылые небылицы.
Зато у Жиля была отличная коллекция из тысяч комедий – от зари кинематографа и до дня сегодняшнего. Он смотрел и пересматривал их в одиночестве своей каптерки.
Громче всего сторож смеялся над комедиями со стародавним клоуном Нильсеном – немолодым и одышливым.
Но Василиса, как ни тщилась, ничего столь уж гомерически смешного в них не находила. Тем более что клоун Нильсен, седой, благовидный кривляка, был страсть как похож на усольского градоначальника Орлика Петровича Батогина, который частенько бывал в гостях у ее тяти.