И когда все спали, я не
спал и смотрел на звёзды. Звёзды дрожали, и сердце моё дрожало как звезда. А
днём, когда все сидели вокруг Него и слушали Слово Его, садился я поодаль,
скрестив ноги. И, набрав полную пригоршню мелких камешков, бросал их по одному,
взрывая придорожную пыль.
VIII
Когда были в Вифании
Перейской, пришёл некто Иосиф в пропылённом кетонете и объявил, что Лазарь,
брат Марфы и Марии, тяжело болен. Но Он сказал:
– Не бойтесь, эта
болезнь не к смерти, но к славе Божией.
И были ещё два дня в
Вифании Перейской, и Иосиф был с нами. Дул с юга ветер и гонял по дорогам Переи
пыль, взвихривая и закручивая винтами. На третий день ветер стих, и Он сказал,
что пойдёт в Вифанию, где жили Лазарь, Мария и Марфа. Стал Пётр просить Его,
говоря:
– Равви! Давно ли иудеи
искали побить Тебя камнями, и Ты опять идёшь туда?
Сказал же так, потому
что зимой, когда были в Иерусалиме на празднике Обновления, иудеи искали
схватить Его и побить камнями за то, что Он, будучи человек, делал себя Богом.
Отвечал Он Петру:
– …Кто ходит днём, тот
не спотыкается… Лазарь умер; и радуюсь за вас, что Меня не было там, дабы вы
уверовали; но пойдём к нему.
Тогда Фома сказал:
– Пойдём и мы умрём с
Ним.
И пошли в Вифанию, где
жили Лазарь, Мария и Марфа. Я же пошёл в Кериот повидать отца моего. Едва
вступил я на гладкие каменные плиты нашего двора, как радостная, обнимающая
небо пальма махнула мне веткой, и печальный кипарис, похожий на старика,
закрывающего лицо руками, кивнул мне, и магнолия рассмеялась навстречу
ароматной струёй, и отец, вышед из дома, пал на грудь мою.
Заколол отец для меня
ягнёнка, и возлегли с ним обедать. Смешав тёмное вино с водой, произнёс он
благословение. После разрезал хлеб и, обмакнув в соль, подал мне кусок. Когда
же окончили трапезу, отец, собирая оставшиеся крошки, спросил меня:
– Что же Мессия?..
Но я молчал и не знал,
что отвечать ему. Тогда, вздохнув, отец сказал:
– Надлежит Мессии прийти
из Вифлеема, из Галилеи даже пророк не может прийти… Но, видно, мёд или патоку
виноградную источают уста Галилеянина, если ты, скитаясь за Ним, и нужды не
имеешь, что невеста твоя стала женой Симона – сына булочника с Хевронской
улицы?..
Душа моя вышла из меня,
когда отец говорил!.. Где ты, Есфирь возлюбленная, где ты, сладчайшая! Но не
отзывалась Есфирь, и ревность как меч раскалённый рассекла и опалила моё
сердце. Не быть мне с возлюбленной моей, не вдыхать аромата волос её, мягких
как руно, тёмных как летняя ночь. Не украсить голову её гиацинтовым покрывалом,
плеч не целовать и груди не сжимать в ладонях.