Керкленд с фонарем в руке первым спускался по лестнице, ведущей в подвал, где находились две очень надежные камеры, двери которых запирались крепкими замками. Керкленд кивнул стражнику, потом открыл дверь одной из камер собственным ключом.
Камера была тесная и темная, слабый свет проникал сквозь окошко, расположенное высоко в стене. Клемент лежал на койке, но, завидев их, тут же вскочил на ноги и насторожился.
— Вот и палач прибыл, — проговорил он.
— Хоть вы и француз, но не стоит все превращать в мелодраму, — резко оборвал Керкленд. — Кофе не хотите?
— Что угодно горячее приму с благодарностью.
Мак поставил поднос на койку и наполнил кофе три кружки, радуясь, что и ему удастся выпить кофейку. В течение нескольких минут они готовили каждый свой кофе.
Клемент выпил кружку за несколько глотков и налил еще.
— Для англичанина у вас хороший кофе.
— Его приготовил французский эмигрант. Настоящий, не из тех, кто приехал в нашу страну шпионить, — сказал Керкленд.
Физиономия Клемента стала непроницаемой.
— Ну а теперь, когда я подкрепился, начнете выбивать из меня признание?
— Я не большой любитель причинять боль, — возразил Керкленд, — хотя, как видите, палача я на всякий случай прихватил.
Мак чуть не поперхнулся кофе, услышав это, однако сумел скрыть свое удивление. Он прищурил глаза и попытался придать себе безжалостный вид.
Это не сработало. Клемент, сначала не обращавший на Мака никакого внимания, теперь уставился на него изучающим взглядом.
— A-а, это тот джентльмен, который схватил меня и который больше не страдает от старческой немощи. Так вы палач? Мне показалось, что ваша подружка более опасна.
— Так оно и есть, — сказал Мак. — Радуйтесь, что здесь ее нет.
А Керкленд тем временем продолжал:
— Вы профессиональный шпион, месье Клемент. Вы не могли не знать, что, если вас поймают, это означает неминуемую смерть.
Клемент взял с подноса булочку, при этом рука у него дрожала.
— Я это знаю. Поскольку вы меня все равно убьете, я предпочитаю, чтобы это произошло быстро, без никому не нужной боли. Говорю сразу: Францию я не предам.
— Я уважаю вашу лояльность к своей стране, — проговорил Керкленд. — Это вызывает восхищение. Я предпочел бы не убивать вас, конечно, если мы придем к какому-то соглашению.
По лицу Клемента скользнул проблеск надежды.
— И к какому же, например?
— Страны, находящиеся в состоянии войны, регулярно крадут друг у друга секреты. Таковы условия игры, — сказал Керкленд. — Как вы считаете, эта игра включает также убийство и похищение? Особенно если одной из жертв является шестнадцатилетняя девушка?