— Чужаков не любят?
— Ну почему же не любят? Очень даже любят. С хреном и горчицей.
— Даже так?
— Места суровые, связи с большой землей давно нет. А жить хочется… Мончегорск точно отпадает. И далеко от Святого Носа, будь он неладен, стык этот Баренцева и Белого морей… Как те места только не называли. Йоканга, потом Гремиха, потом Мурманск-140, Островной еще, а после вообще никак… Раньше туда можно было добраться по морю или на Ан-2. Зимой самолет садился на замершее озеро, летом — на специальную грунтовку. Но я бы на грунтовку не надеялся, да и нет у нас «аннушек»… Сам я там не был, но рассказывали…
— А что еще рассказывали? Нам все интересно, — вмешалась в беседу старших Мариша.
— Там всякое было… Слыхали о подлодке К-27? Нет? У нее с реактором проблемка случилась, был выброс радиоактивного газа в отсеки. Экипаж хватанул дозы… Померли они все вскоре, а лодка аж четырнадцать лет простояла в Гремихе.
Ашот округлил глаза:
— Вблизи от людей? Радиоактивная?
— Нет, Ашотик, чистенькая и красивенькая. — Мариша скорчила гримаску — мол, надо же, с этим идиотом я столько лет в одной группе училась. — Продолжайте, Иван Терентьевич. Не обращайте внимания.
— А что продолжать? У нас вам делать нечего. Сашок как пить начинает, так всерьез. Запойный он, но мужик хороший. Только вот под этим делом буйный. — Иван Терентьевич щелкнул себя пальцем по горлу. — Вспомнит о вас — проблем не оберетесь. На Красную пристань вам надо, больше некуда.
— А там что? — спросил рядовой Петров, и Данила тут же вспомнил, что царь заказывал водить гостей на Красную пристань.
Иван Терентьевич прищурился:
— А там с защитой нашей и опорой договоритесь. Если сумеете.
— С кем, с кем? — Ашот шмыгнул носом.
— С подводниками, с кем еще. Только это нереально. Ну, да выхода у вас другого нет. Авось повезет. — Иван Терентьевич поднялся. — На этом прощаюсь, провожать не буду. Удачи, москвичи. В «Ржавый якорь» загляните.
Он двинул обратно.
Вдогонку ему зенитчики затянули местный хит о любви к родному острогу. В ушах Данилы потом еще долго звучало:
Славься, город с именем святым,
С поморским нравом — чистым и прямым,
Свою былую славу возроди,
Мы верим, что всё у тебя впереди!
Теперь Дан понял, почему на вопрос «Как пройти к „Ржавому якорю“?» от него шарахнулась русокосая женщина, а потом мужик в пуховике чуть ли драться не полез. Определенно заведение не пользовалось популярностью у местных жителей. По крайней мере, у той части населения, которая жила по царским законам, а не по бандитским понятиям.
В «Ржавом якоре» пахло гнилой рыбой, плохим самосадом и мочой. И всё здесь, включая хмурых агрессивных посетителей, пропиталось промозглой сыростью. Заведение это, сбитое из неотесанных бревен, стыки меж которыми кое-как заляпали цементом, служило пристанищем для сброда в звериных шкурах, полуобнаженных девиц и многочисленных увечных — без рук, без ног, кое у кого не хватало глаза или пальцев. Раскосые азиатские лица преобладали, они почти что вытеснили бородачей европейского типа, которые держались обособленно, в дальнем темном углу.