Данила с Гурбаном переглянулись. Как-то Гурбан, будучи уже командиром диверсионной группы, рассказал об увиденном на Северском Донце, реке, протекающей у Белгорода. Мол, что-то испугало огромных зомбосомов и потащило против течения отнюдь не крохотный катер. Кракен, значит, это был…
Дан скривился:
— Чем дальше, тем веселей, коллеги.
— Если не остановить слизней в ближайшее время… — начала Мариша.
Петров продолжил:
— Если не уничтожить их…
— То они, изменив своих носителей, покончат с людьми… — подхватил Бахир.
— Которые и без того едва концы с концами сводят, — подытожил Ашот. — И никакого Братства не надо. Кракены всех пожрут. И тюлени.
Гурбан хотел что-то добавить, но лишь махнул рукой и подвинулся, пропустив к капитану мальчишку-офицера.
— Олег Игоревич, пора бы уже.
Капитан кивнул — мол, понял, спасибо.
— Устрой наших гостей. Потесни там кого-нибудь, ну, на твое усмотрение.
Олег Игоревич? Данила озадачился. У капитана вроде другое имя, разве нет?
Перед тем как спуститься в стальное брюхо подлодки, он все же решился на вопрос:
— Олег Игоревич, а почему вас в баре Николой называли?
Черные, как кожа зомботюленя, глаза поймали взгляд Дана в силки. Зеленоватые якоря и русалки на щеках капитана заиграли вместе с желваками на скулах.
— Это сокращенно от «Никола Морской Бог». Так поморы величали святого Николая Чудотворца, покровителя мореплавания. А самоеды и прочие у поморов переняли. Так что Никола я. Не царь — на Сашкин трон не претендую, — но бог. В Архангельске уж точно бог. И в море…
— Понял, спасибо. — Дану стало не по себе от бешеного взгляда капитана. У того однозначно мания величия — бог он, понимаете ли. Ну да не мудрено за столько лет под водой мозгами двинуться.
И тут капитан улыбнулся — устало так, по-мужски, — и безумие его сгинуло без следа. Данила даже засомневался, было ли оно вообще.
— Лед, кстати, сошел пару дней как. Завтра вы не застали бы нас. Так что вы, ребятки, везунчики еще те.
Дан покачал головой. Как же, везунчики. То Орда с Братством, то лысые в черном, то зомбаки, то еще какая напасть с погибелью…
Но ведь живы! А значит, на судьбу жаловаться нечего.