— Мои верные, — говорю я им, — подайте сюда свои пересохшие глотки, чтобы я мог промочить их мюскаде этого года. Вы заслужили это!
Я цепляю карту славного хрыча, чтобы изучить на свежую голову подозреваемый район.
Мой вещун шепчет мне, что Пино прав. Чтобы найти человека с седыми волосами в поношенной куртке и подстриженных штанах (Берю dixit[16]), так же, как и «мерседес», надо их искать там, где они находятся.
Это ведь так просто, надо приложить ума.
Глава VII,
Что называется, искать там, где светло
День истощается, целые сутки угнетающего ожидания изнурили и нас. Жандармы, мобилизованные нами, с удивительной быстротой прочесали обширный квадрат между Версалем, Шартром, Этампом и Палезо. Две сотни агентов в штатском, пришедшие на помощь многочисленным бригадам, с фотороботом в руках осмотрели район, забираясь в любое жилье и расспрашивая о «мерседесе» у всех местных заправщиков. Все впустую. Один за другим они возвратились, разбитые, оглушенные, удрученные.
— Ничего, мсье комиссар Никто не знает этого человека. На все про все только два ложных сигнала тревоги относительно двух «мерседесов» Как выяснилось, один принадлежит известному киноактеру Жану Кривельяку, второй — видному промышленнику господину де Треньбень, династия которого уже в течение пяти поколений производит велосипедные спицы (производство основано в 1752 году)
Пино совсем перестал важничать, Берюрье добивает его, атакуя по любому поводу остротами высшей пробы.
— Ты как в воду глядел, дедок Херлоку Шальмонсу следует остерегаться тебя Ты утрешь ему гузку в лучшем виде! Я бы на твоем месте брал деньги за право смотреть на такого красавца. Тебе следовало бы укрыть мозги целлофаном, чтобы они не отсырели, и т. д.
Благородный обломок, уязвленный, как академик академии Гонкур, которого бы вдруг обозвали «литературный Горбун», погружается в горечь, печаль, разочарование Время от времени он бубнит.
— Кто знает, ошибся ли я? Ведь наши парни не перевернули все дома! И потом, они обследовали ограниченное пространство, а тайник может быть в другом месте!
Короче, в бюро установилась тишина, последний из наших посланцев протелефонировал о неудаче, и мы, все трое, сидим, как братья близнецы на похоронах: взгляд придурка, рот захлопнут, как заводская проходная.
Натюрлих, объявляется Старик. Причем самым необычным для него образом: открывается дверь моей берлоги и в проеме вызывающе застывает его силуэт, эдакий Франсуа 1-й. Он приятен лицом, но вопросы его нелицеприятны. Я бы предпочел послать его к шутам, чем слушать, как он шутит. Одет он в черное, а игрушка Почившего Легиона рдеет на лацкане, как фонарь хвостового вагона. Ледяной взгляд, зеркальная плешь — появление впечатляет, поверьте вашему Сан-А!