Однако я отвлекся… Цепляйтесь двумя руками или двумя пальчикам, если сильны, за глубокомыслие моих хохмочек. Ага, стало быть, я оставил позади поломку лифта. Не двигайтесь, сейчас выберемся на дорогу. Но вначале надо описать вам место действия. Значит, дворец «Святой Николас» в Пуэрто-де-ла-Крус. Тенерифе, 1 января в компании маман, Антуана, Берю, Берты, Мари-Мари и Сосисама! Видели, поняли, засвидетельствовали?
Хорошо, возвращаюсь к своему долгу. Неустанен! Полон энергии, наречий. Мне обходимо выплеснуться. Вот он я. Лафайет! Де Голль! Я воркую за вас! Делаю не просто, а очень просто!
Проводив малышку, я заваливаюсь в собственную комнату. Сурдинит радио — причуда горничной. Я не люблю, когда вокруг что-то беспрестанно звучит. Многие пользуются радио, как светом. Включают его, входя в комнату, и выключают только в момент засыпания. Я же терпеть ненавижу. Надо использовать непрерывный шум сознательно, с достаточным основанием, если хочется сохранить его благородство.
Присаживаюсь у письменного стола красного дерева и кладу на него лист копирки. Из ящика вынимаю коробочку порошка и кисточку с исключительно шелковистыми волосками.
Кропотливая работа. Стук в дверь раздается в тот момент, когда я заканчиваю небольшую проверку. Это Берю, вырядившийся в двубортный голубой костюм и шелковую белую водолазку. Он весь в машинном масле, особенно под ногтями и носом.
— Ну, как-по-вашему, доктор? — спрашивает он, приближаясь.
От него так разит перегаром, что если поднести зажженную спичку к пасти, она превратится в факел.
— Превосходно, Толстый. Ты самый лучший исполнитель короткого замыкания, которого я когда-либо видел.
Он смахивает паутину с шевелюры.
— За этими шпанскими дворцами ухаживают только с фасада, — жалуется Берю. — Видел бы ты за кулисами. По крайней мере, ты смог сфабриковать?
— Как по маслу, парень!
— Браво! А комарик?
— Завалилась спать.
— Хоккей! Тогда я спущусь в гранд-салон и поищу Берту. Когда я ее там оставил, она позволяла себе дурачиться с маленьким похабником, который явно напрашивался в качестве новогоднего подарка получить кулаком по рылу. Ты идешь?
— Присоединюсь попозже, Толстый. Сначала нужно передать сообщение крабу. Он уж, верно, весь истомился, наш Старичок.
Толстяк добавляет еще масла на лоб, массируя его мощной дланью.
— Вот тип, — вздыхает Берю, — он не расслабляется даже в ночь Святого Сильвестра. Уж это точно! Когда он откинет копыта, надо будет бросить ему в сосновый ящик парочку досье, чтобы не подох со скуки на том свете! Знаешь, что я тебе скажу? Как об этом подумаю, меня мучит жажда!