Патрик обнял ее и крепко прижал к обнаженной груди, позволяя выплакаться вволю. Затем вытащил платок из верхнего кармана валявшегося на диване смокинга и заботливо вытер ей И лишь когда Джессика прекратила плакать, он позволил себе улыбнуться и поцеловать ее в кончик носа с той трогательной сентиментальной нежностью, которую раньше презирал, но которая так была мила ему отныне.
— Ты говоришь, я глупый?
— Да! — всхлипывая, подтвердила Джессика.
— Значит, вопрос о свадьбе решен?
— Если ты думаешь о свадьбе, — она подозрительно покосилась на него, — тогда ты на самом деле глупый.
— Как скоро? — Похоже, Патрика искренне забавляла ее явно хромавшая логика.
— Ровно столько, сколько мы сможем прожить вместе, — снова невпопад ответила она.
— Тогда чем скорее, тем лучше, — радостно заявил Патрик. — Поскольку мы, занимаясь любовью, никак не предохранялись.
— Господи! — воскликнула Джессика. — И что из этого следует? Ты всегда такой безалаберный?
Патрик скрыл улыбку: его еще ни разу не отчитывали, и ему это явно понравилось.
— Нет, — честно признался он. — Но я просто подумал, что ты приняла противозачаточное. Пожалуйста, Джесс, не смотри на меня так. Согласись, что это весьма логичное предположение.
— Согласна, — со вздохом ответила она, нежно целуя его в щеку. — При условии, что у меня до тебя была уйма мужчин.
Патрик пытливо посмотрел ей в глаза.
— Знаешь, я как-то не подумал о том, чтобы воспользоваться презервативом. Со мной такое впервые.
— Так почему ты все время поступаешь так неосмотрительно, если дело касается меня? — возмутилась Джессика. — Будь на моем месте другая, ты бы не забыл об этом.
— Потому что в данном случае разум уступил место чувству, — влюбленным голосом произнес Патрик. — Ведь я рисковал, боясь оказаться с разбитым сердцем. И если мы заговорили о безалаберности, — продолжил он, — то почему ты не предупредила, что целомудренна?
— Наверное, — вздохнула Джессика, — мне хотелось отыграться на тебе за все. Ты считал меня распутной и сексуально озабоченной особой, и я решила доказать тебе, что это не так.
— И избрала самую сладкую месть?
— Можно сказать и так, — буркнула она. — Ты пробуждаешь во мне самые низменные чувства.
— Нет, самые возвышенные, — покачав головой, возразил Патрик.
Джессика не стала с ним спорить.
— Кроме того, я боялась, что, узнав о моей девственности, ты будешь играть в благородство.
— Это как?
— Ну, настаивать на том, чтобы я оставалась чистой и непорочной и дальше и хранила свое драгоценное целомудрие до скончания века.
— Вообще-то у меня есть представления о благородстве, но это вовсе не значит, что они граничат с глупостью, — прищурившись, парировал Патрик и тут же воодушевился, вспомнив о чем-то. — А этот… гм… божественный эпизод в саду… Как наша девственница могла знать о том, как это делается?