– Уверена, что слушать про мои девичьи фантазии для вас чрезвычайно утомительно, – заметила Лукреция, сменив тон на серьезный.
– Вы говорите так, как будто теперь у вас не бывает подобных полетов фантазии, – заметил маркиз.
– Теперь-то я знаю, что если не могу увлечь Принца Очарование, то в мире существуют и другие мужчины, – ответила Лукреция. – Для меня это было важное открытие.
Маркиз посмотрел на Лукрецию с некоторым недоумением.
Не успел он задать ей следующий вопрос, как девушка уже заговорила с джентльменом, сидевшим рядом с ней с другой стороны.
Когда обед закончился, Лукреция увела дам из столовой. Перед этим она попросила отца не торопить джентльменов, а оставаться за портвейном подольше и постараться, чтобы маркизу не наскучил их разговор.
Когда мужчины наконец вернулись в гостиную, дамы уже прощались с хозяйкой.
Супружеские пары, которым предстоял долгий обратный путь, уже отправлялись домой.
Лукреция заметила, что маркиз, едва успевший обменяться парой вежливых фраз с некоторыми дамами, вернулся к разговору с сэром Джеймсом на том месте, на котором она была прервана, когда они присоединились к обществу в гостиной.
Несколько пар уже отбыли, и когда в гостиной оставалось всего несколько гостей, маркиз оставил своего собеседника и подошел к Лукреции.
– Могу я поговорить с вами наедине? – спросил он.
– Ну разумеется, милорд.
Лукреция направилась из гостиной в салон, который был частью ее покоев.
Комната благоухала ароматом лилий, которые возвышались в вазах, расставленных на столах. Кроме того, цветы росли и в огромных горшках по обеим сторонам камина.
В камине горел огонь, поскольку весеннее тепло еще не наступило и вечера были холодные. Комнату освещали свечи в серебряных подсвечниках.
Оглядев комнату, маркиз понял, что здесь были собраны еще более ценные вещи, чем в других помещениях.
Резная позолоченная мебель времен Карла II[7], зеркала и ценные полотна в богатых рамах, украшенных лепными ангелочками и сердечками, – все это великолепие было собрано здесь.
– Что за чудо эта комната! – воскликнул восхищенно маркиз. – И позвольте мне сказать, что она служит идеальным фоном для вас.
Лукреция подошла к камину. Она смотрела на огонь, и маркиз поймал себя на мысли, что эта молодая женщина мимолетно ему кого-то напомнила, хотя он и не мог бы сказать, кого именно.
Что-то неуловимо знакомое было в ее чертах, в выражении ее лица, может быть, в наклоне головы! Ему казалось, что похожий образ таился где-то в глубине его памяти.
В мерцающем свете свечей и отблесках огня в камине маркиз любовался Лукрецией, блуждая восторженным взглядом по ее фигуре, облаченной в сверкающее платье, по мягким изгибам ее изящного тела.