– Думаю, ты прекрасно знаешь, как он отреагирует. Его хватит удар. Он будет совершенно унижен.
Лео вскинул бровь, задумчиво глядя на нее:
– Будет ли, Энджел? Или вы с ним все именно так и спланировали?
До глубины души уязвленная таким недоверием, Энджел огрызнулась:
– А если и так, то что? Ты ведь никогда не узнаешь, верно?
Лео придвинулся ближе, одной рукой обхватил ее за затылок, а другую положил ей на грудь. Она пришла в ужас, почувствовав, что сосок затвердел и натянул шелк. Его большой палец лениво погладил сосок, и Энджел подавила стон. Как он может так действовать на нее?
– Я узнаю, Энджел, потому что с этих пор и пока ты мне не надоешь, я буду знать о каждом твоем шаге. И любые планы, которые вы с ним состряпаете, будут бесполезны.
– Но мы не…
Лео поцелуем заглушил ее слова, и все исчезло в дымке желания. С той минуты, как он вошел к ней в комнату, Энджел, вопреки всему, мечтала снова ощутить его губы на своих.
И вот сейчас она вновь была охвачена этими неповторимыми ощущениями, не в силах устоять перед ним. Она не заметила, что машина остановилась, не слышала, как шофер прокашлялся. Она почувствовала лишь, что Лео отстранился, и открыла глаза, пытаясь сосредоточиться. Лео лишь торжествующе улыбнулся ей и окинул взглядом красноречивое свидетельство ее возбуждения – твердые, как бусины, соски, натягивающие мягкую ткань.
– Идеально.
Прежде чем Энджел поняла, что он имел в виду, Лео вышел из машины, обошел вокруг, открыл дверцу и подал ей руку. А потом вдруг не осталось ничего, кроме руки Лео, вспышек камер и пулеметной очереди вопросов.
Она только что стала публичной собственностью Лео.
Позже Энджел сидела на стуле и чувствовала себя совершенно не в своей тарелке. Она много времени провела в пансионе, а потом в колледже, что так по-настоящему и не влилась в светское общество Афин. Губы ее скривились. Что ж, Лео все равно в это не верит. Однако она знала людей в зале, видела их взгляды и перешептывания и ненавидела себя за то, что ей это небезразлично. Чуть раньше она ходила в дамскую комнату и подслушала разговор двух женщин у раковин.
– Ты можешь поверить, что он пришел с ней?
– И не говори. Я хочу сказать, никто бы не удивился, если б он при встрече с ней перешел на другую сторону улицы после всего того, что сделала ее ужасная семья…
Вторая женщина неприятно рассмеялась:
– Ты можешь представить физиономию ее папаши, когда он увидит их вместе? Я не удивлюсь, если Лео Парнассис сделал это исключительно из мести… Очевидно, он находит что-то особенное в ее слишком уж невинной мордашке.