Что?! Что случилось с ней, кто подавил ее волю, какие демоны проникли в мозг и заставили быть такой податливой?! Едва Стефан увидел ее под софитами без косметики и приличной одежды, он сразу же гаркнул в другую комнату, чтобы вызвали визажистов. К вящему ужасу Хэтти, прибежало человек десять. Интересно, подумала она, этих тоже держат в черном теле и заставляют работать по ночам? Однако через пару минут ей было уже совсем не жаль несчастных, потому что выяснилось буквально следующее.
— Тут убрать, здесь подрисуем… Так… осветляем красные пряди — на левую сторону, челка — косая, сиськи увеличим на пару размеров… Не-ет, ну эти никуда не годятся, увеличивать однозначно!
У Хэтти остекленели глаза от возмущения, Стефан сидел в углу и кивал, тихо посмеиваясь. Когда она набрала воздуха, чтобы высказаться, Стефан вдруг встал.
— Хорошо, согласен. Только прическу, думаю, можно будет заменить париком. Если он не будет мешать, оставим ей длинные волосы, а если будет — острижем.
И Хэтти почему-то промолчала, мысленно обзывая себя покорной овцой. Молчала она и во время подписания бумаг, которые сулили ей немалую сумму в два этапа: половину — до начала съемок и половину — после. Плюс к тому в документах оговаривался еще некий бонус в виде процентов с кассовой выручки.
— Но тут — как пойдет, — веско вставил Стефан. — Сама понимаешь, прокат — вещь непредсказуемая. Зрителю сейчас подавай всякую дешевку, но чтобы ярко и побольше страстей. Настоящий кинематограф широкие массы давно не интересует.
После этого он грустно вздохнул и попросил девушку с облезлым хвостом на затылке заварить всем кофе. Через секунду кофе с пирожными был на столе, а Хэтти — в ужасе. Все-таки телевидение — это большая волшебная шкатулка, в которой чудеса происходят на каждом шагу. Она всегда знала, что это так.
— Почему ты все время озираешься? — спросил Стефан, громко прихлебывая из полосатой чашки. — Тебе здесь страшно?
— Не могу понять, где вы прячете того волшебника, который заставляет так быстро исполнять твои приказы.
— Вот здесь, — он похлопал себя по животу. — Я и есть тот самый волшебник. Они меня очень любят. Некоторые боятся. Поэтому бегают очень быстро.
— Ты — монстр, — сказала Хэтти совершенно серьезно.
— Да. А в постели, говорят, я вообще очень крутой монстр.
Сейчас Стефан вел себя совсем не так, как в ресторане. Он развязно общался, сидел как попало, руками ел пирожные и облизывал крем с пальцев, разве только не ковырял в носу при всех, подумала Хэтти с отвращением.
— Не нравлюсь?
— Ужасно.
— Я люблю шокировать, крошка.