Поперек входа была натянута ленточка, играла музыка, всем пришедшим взрослым было предложено шампанское, а детям — кола из одноразовых стаканчиков. Тогда выстроилась целая очередь из желающих опробовать лодки, катамараны и скутеры. Пришлось сильно ограничить время катания, чтобы всем досталось. Детишки с визгом скатывались с горок, подставляли ладошки под струи водопада; выпрыгивая из волн, били ладошками по мячам…
Как весело и оживленно здесь было тогда! Диковинка, новинка вызвала небывалый ажиотаж… Но потом всем наскучили и аттракционы, и катамараны, и поток посетителей иссяк — теперь к Алрике забредали только туристы, местных жителей ее заведение перестало интересовать уже давно. Вот если бы она открыла бар…
Но в первый день все прошло великолепно. А когда все разошлись, они остались с Бартом вдвоем на берегу. Она помнила тот вечер, как сейчас… Насыщенный теплом морской воздух, шум волн, трущихся о причал, взгляд мужа нежный и восхищенный, адресованный ей, Алрике, одетой в легкий летний сарафан морского цвета… Легкое прикосновение его пальцев к ее золотистым волосам…
И когда он приник к ее губам, она почувствовала, что в ее душе тоже поют птицы и плещутся волны, только куда более неукротимые, чем наяву. Чувства бушевали в ней со всей силой страсти, кровь бурлила в венах, как водоворот, когда Барт провел ладонью по ее спине, привлекая к себе и заключая в объятия. Их взаимное страстное желание не поддавалось укрощению, подобно стихий.
— Пойдем, — шепнул Барт и увлек ее в станционный домик, на тот самый кожаный диван, на котором он сидел сегодня, ожидая ее прихода.
— Милый… Что ты делаешь… А вдруг кто-то придет, — слабо протестовала она, не находя в себе сил сопротивляться.
— Никто не придет. Только ты и я, — страстно шептал Барт, расстегивая ее сарафан и обнажая ее великолепную упругую грудь с белой полоской от купальника.
Белые полоски… Они однажды поспорили из-за них. Барт хотел, чтобы она загорала во дворе их дома обнаженной, чтобы не оставлять на коже этих светлых треугольников.
— Ты что! Меня же может увидеть кто-то из соседей! — негодовала Алрика.
— Никто тебя не увидит! С трех сторон ты ограждена домом и пристройками, с четвертой — забором и садом! Надо быть профессиональным папарацци, чтобы разглядеть тебя! — возражал Барт.
— А если вдруг…
— Ну и что! — Он фыркнул и пожал плечами. — Что такого страшного случится, если женщину с красивой фигурой случайно заметят загорающей в обнаженном виде во дворе ее собственного дома! Ты же не в ресторан так идешь и не на рынок.