Но Алрика не видела этого. Она играла самозабвенно и старательно, одновременно боясь ошибиться и понимая, что руки не ошибутся, они помнят все, словно волшебный инструмент сам подставляет под ее пальцы нужные клавиши.
И еще она понимала, что вздумай Барт приласкать ее… Нет, она, конечно, откажет, но если вдруг… Тогда ее тело отзывалось бы на его ласки точно так же — каждая клеточка ее существа зазвучала бы в давно не игранной, но когда-то так хорошо знакомой мелодии. Их руки будут порхать, с радостью узнавания даря привычные ласки, так хорошо отрепетированные в прошлом, но ничуть не наскучившие, как не может наскучить прекрасная музыка.
Боже, о чем я думаю, оборвала себя Алрика. Какие ласки? Между нами не может быть ничего такого… Чтобы сменить настроение, она выдала красивый пассаж и заиграла веселую польку.
Сэмми и Томми вбежали в гостиную и облепили рояль, сгорая от любопытства.
— Мама, мама! Ты играешь на пианино? — удивился Томми.
— Это не пианино, это рояль, — пояснила Алрика.
— Рояль же — он такой… Вот такой! — Томми широко развел руками.
— Это концертный рояль — вот такой. А это кабинетный, он меньше, — пояснила она.
— А я тоже хочу научиться играть на пианино, — объявил Сэмми.
— Тебе же говорят — это рояль, балда, — поправил брата Том.
— Сам балда. Ну на рояле.
— И я хочу! — добавил Том. Никто из близняшек не терпел соперничества и не собирался отставать от второго.
— Если хотите, я найму вам репетитора. Он вас научит, — предложил Барт. — Но учтите — это довольно трудно, за пять минут не научишься.
— Ну и что? — удивился Сэм. — Мама же смогла.
— Видишь, ты для них авторитет, — улыбнулся Барт.
— Еще бы, — вздохнула Алрика. — Пойдемте, пианисты, вы нам покажете, что нарисовали.
Барт с изумлением глядел на листы бумаги, покрытые кружками, точками и зигзагами всех цветов радуги, и дивился на Алрику, которая разбиралась в этих криптофаммах как заправский следопыт.
— Так… Это мы, наверное, все вместе едем сюда, правильно, Том?
Томми с гордостью кивнул.
На рисунке можно было различить шесть кружков с глазами, ртами и носами, окруженных спиральками-кудрями. Правда, тот кружок, который Барт принял за себя, на поверку оказался Королем-Львом. Все это великолепие было обведено овалом, под брюхом у которого прилепилось четыре кружка-колеса. С одной стороны синие всполохи изображали море, с другой прилепились домики и деревья — по крайней мере, Рики определила эти «колябы-малябы» именно так.
— Сынок, а это что? Такое оранжевое? — уточнила Алрика, показывая на облачко, витавшее вокруг нарисованной машины.