Пираты отступали. Двое тащили убитого вождя, остальные заслоняли их щитами и пятились, пятились к перекрестку…
Даша села в уличную пыль, выпутала руку из креплений щита. Рука ужасно болела и почему-то вся была в крови. Рядом лежал один из горожан, смотрел на Дашины сапоги потускневшими глазами.
— Ашка, ранена?! — рядом присела Эле.
— Нет, — пробормотала девушка, ища взглядом Костяка.
— Не рассиживайся, — Эле встряхнула подругу за плечи. — Сейчас не время.
«А когда время?» — подумала Даша.
Костяк был жив. Держался за ухо и ошалело оглядывался. Вот дурачок, и что ему с ушами так не везет?
К девушке подошел Мин. Вид у него был совершенно подавленный, что вполне соответствовало настроению полукровки.
— Значит, тебе на руку наступили? — пробормотала Даша. — От этого ты так выл? Я уже испугалась.
— В лепешку, — проныл полукровка. — Как я без пальцев?
Лапка у него выглядела опухшей, но на лепешку не походила.
— Заживет, — машинально сказала Даша. — К ним правда подкрепление подошло?
— Да, детка, — рядом присел Костяк. — Совсем плохо. Что у тебя с рукой?
— Неважно, — Даша с трудом встала, начала поднимать щит. На той стороне, у перекрестка, шевелились люди. Копья, алебарды, какой-то цветной флаг. По улице двигалась еще одна колонна. Как же их много…
— Костя и Мин, ко мне, — резко скомандовала Эле. Она стояла рядом с доктором у баррикады. — Живее!
Даша тупо смотрела на капающую с пальцев кровь. Эле жестокая, она и помереть никому спокойно не даст. Может, так и нужно, — кусаться до последнего вздоха?
— Я тоже смогу пойти, — сказал Утбурд. Он держался за бок.
— Сможешь — иди, — рыкнула Эле. — Попадешься — все пропадем. Живее, от вас все зависит.
— Если сделаем, нас все проклянут, — пробормотал Костяк.
— Все уже здесь лежат! — зарычала Эле, показывая на тела у баррикады. — Кто хотел умереть — умер. Кто захотел в щели сдохнуть — пусть огнем горит. Жалеть не будем. Так?
Парни закивали.
— Так что стоите? — оскалилась Эле. — Бегом. Мы только вас ждем.
Мин, Утбурд и Костяк кинулись в разные стороны.
— Ашка, и ты, девка, на крышу, наблюдать, — голос бывшей Перчатки подстегивал не хуже плети.
Даша принялась карабкаться на крышу. Левая рука почти не слушалась. Оказавшаяся уже на крыше Ресничка ухватила за шиворот, помогла залезть.
За перекрестком стояло уже больше полусотни пиратов. Даша даже разглядела нескольких всадников. Но атаковать пираты не спешили.
— Я ей говорю: «Не прыгай», — глотая слезы, бормотала Ресничка. — «Мы его камнем достанем». Камней, правда, почти не осталось. А она — «Я его, дерьмоеда рогатого, придушу вмиг». Уж очень Марочка всегда на удавку надеялась. Всегда ей удавалось… Аша, что у тебя с рукой? Кровь так и льет. Давай завяжу…