Вышел из резиденции я другим человеком. Окинул взглядом
обширные поля Полигона, людей, копошившихся в кучах товара, птиц, летавших над
всем этим в сером небе, — и будто увидел все впервые. Каким неприглядным мне
это показалось! И отвращение, и жалость закрались в мою грудь. Но вдруг я
вспомнил о грядущих переменах — и будто свежим ветром дохнуло на меня. Куда мне
отправиться в первую очередь? Наверное, к Авелю.
Только что привезенная куча товара уже рассортирована. Жора
сидит на веранде офиса и считает доходы. Он поднимает на меня глаза и
улыбается:
— Кажется, сегодня я заработал еще на одну виллу.
Вилл у Жоры несколько, причем в самых красивых местах. Мне
довелось побывать на трех. Одна стоит близ дороги, по которой возят товар.
Когда проезжает очередной грузовик, виллу трясет и грохот заглушает все
разговоры. Не помогают ни высокий забор, ни множество пластмассовых деревьев,
ни ярко-зеленая синтетическая трава, хотя все эти модные навороты и стоили ему
бешеных денег. Другая находится на берегу реки. Бурые воды этого водоема
источают густые испарения, от которых даже наши птички падают замертво. Третья
вилла одиноко торчит на колесиках среди бетонного поля. Дело в том, что товар
после сортировки и отлежки трамбуют и заливают бетоном. На бетонных полях
некоторое время живут, но свободного места у нас тут все меньше, поэтому в
некоторых местах товар укладывают вторым слоем поверх бетона, а построенное здесь
жилье перемещают с места на место.
На свои виллы Жора ездит на комфортабельном автомобиле. От
грузового он отличается тем, что внутри кабины лежит толстый мягкий коврик,
поэтому трясет меньше. Еще там есть вентилятор, гоняющий воздух, поэтому
бензином и товаром пахнет слабее. Хотя...
Жора выкупил себе эксклюзивное право отбирать лучший товар,
наименее испорченный. Только следом за ним остальные могут приступить к своей
работе. Хотя ко мне он относится и с симпатией, но все равно при случае
посмеивается. Непонятно ему, почему у меня покупают мои научные книги и
энциклопедии, каких глупцов может заинтересовать такая литература. Да и уровень
моих доходов вызывает у него саркастический смех.
За углом дымят котлы нашей кормилицы Ряши. Она у нас
работает с пищевым товаром. Этим делом занимались и ее предки. Хоть и много она
варит и жарит, но хватануть какой-нибудь черный банан из новой партии — это ее
непреодолимая страсть. Жует она постоянно, может быть, поэтому по комплекции
напоминает шар.
Вот и Ляля стоит у стены своего дома с желтым фонарем. Она
несколько подслеповата, поэтому и мне кричит свое «Заходи, сладенький!». Потом
разглядывает меня и дружески кивает. Я интересуюсь, как поживает ее сын. Она
мне улыбается: все нормально, мол, выздоравливает. Как-то у нее случился бурный
роман с нашим красавчиком Флоксом, только даже Ляле не удалось своей горячей
любовью расплавить его самовлюбленность. Как говорится, в своей любви они были
абсолютно единодушны: она любила его, и он тоже любил себя. После того романа у
нее появился сын Толик. Мы с ним дружим. Удивительно смышленый парнишка.
Перечитал почти все мои книги. Только болеет он часто. Однажды он признался,
что это у него от переживаний по поводу маминой работы. Хотя нет более любящего
и заботливого сына. И Ляля в нем души не чает.