— Я предполагаю, что с тех пор этот самый Рено сидел тихо? Как же получилось, что шестнадцать лет назад он оказался узником в Алеппо?
— Дело в том, что он ненасытно жаждал крови, ему нравилось грабить и убивать, испытывать ярость битвы. В конце 1160 года, узнав, что вдоль границы бывшего Эдесского графства гонят большие стада, принадлежащие жителям Алеппо, он устремился туда, но не только стад не захватил, но и сам был пленен. Его привезли в Алеппо голым и связанным, усадив на верблюда... Вот и все, мой мальчик! Я, разумеется, пересказал все это вкратце, но главное ты теперь знаешь. Вот что за человек этот Рено, которого нам возвращают!
— И как вы с ним поступите?
— Честно говоря, понятия не имею, что с ним делать, потому что теперь он никто. Сын Констанции, Боэмунд III, правящий нынче в Антиохии, ни за какие сокровища не согласится его принять. У нашего героя остается только его меч... если он еще способен его поднять, — вздохнул Гийом Тирский. — Вот потому-то мне очень хотелось бы узнать, кто заплатил целое состояние за то, чтобы его освободили. Вполне возможно было бы оставить его в тюрьме до конца его дней, потому что я не вижу, какую пользу он мог бы принести королевству.
— Как знать? — послышался теплый голос Бодуэна, который незаметно подошел к беседующим, завернувшись в банную простыню, словно в римскую тогу, и услышал окончание рассказа. — Мой двоюродный брат Раймунд Триполитанский за время своего заточения очень изменился, а главное — многому научился, в первую очередь — изучил арабский язык и некоторые науки, которые преподают сыны ислама, а также их поэзию. Кто знает, может быть, и Рено Шатильонский преуспел в овладении знаниями?
— Я даже не вполне уверен, что Рено умеет читать, — со смехом ответил Гийом. — Считать-то он умеет, без сомнения, но это, кажется, его единственное достоинство. Лучше всего он умеет воевать. А у нас сейчас мир... О чем вы хотели поговорить со мной, Ваше Величество?
— О том, о чем уже говорил с вами несколько месяцев тому назад: о том, кто станет моим преемником.
— О нет! — запротестовал Тибо. — Об этом говорить слишком рано...
— Замолчи! Ты сам не понимаешь, что говоришь, — вздохнул Бодуэн, снова потирая пальцем бугорок между бровей. — Напротив, сейчас самое время этим заняться. Есть ли у вас вести из Италии, монсеньор?
— Да, Ваше Величество, и я думаю, что вы останетесь ими довольны. Молодой маркиз де Монферра весьма... охотно принял ваши предложения насчет женитьбы на вашей сестре Сибилле... Он должен прибыть сюда в первых числах октября.