Казак скрылся во дворе. Пользуясь передышкой, из кабины вылез водитель, спросил воды. Ему рассеянно дали термос, внимание байкеров полностью занимали ворота.
– Слушайте, может, у шефа там родня?
– Не. Он с юга будет, с Дона. Какая тут родня…
– Дела нехорошие, народ. Когда это конвой так останавливали посреди дороги?
– Не было такого.
– Ты-то откуда знаешь, Букашка? Это какой твой конвой. Второй? Третий?
– Пятый.
– Слышь, водила, мож, ты чего скажешь?
– Ничего не скажу. Я просто еду в Брянск.
Из ворот вышел Казак в сопровождении четырех дюжих парней с двумя продолговатыми ящиками. Байкеры зашумели, но возражать не решились. Ящики забросили в кузов. Местные исподлобья хмуро наблюдали, как конвой трогается с места. Я посмотрел на того парня, который отпирал ворота. В его взгляде ничего не читалось: ни заинтересованности, ни злобы, ни зависти. У него были глаза человека, которому ничего не нужно.
Как-то сразу разговоры в эфире смолкли. «Черный» груз – больше мороки. Нельзя сказать, что байкеры совсем уж брезговали такими штучками, но гораздо удобнее работать по-честному.
В апреле темнеет довольно рано, до Брянска километров немало, а дорога все такая же паршивая. Вскоре мы должны были выбраться на нормальную трассу, до нее оставалось километров десять. Удлинившиеся тени подгоняли, ветеранистый «КамАЗ» тянул изо всех сил.
– Казак, мы успеем сегодня в Брянск?
– Нет.
– Но ты же говорил, что за день управимся!
– Значит, не управимся. Спокойно, я знаю, где здесь можно стать.
Перспектива заночевать на каком-нибудь хуторе не прельщала. Это вам не терминалы байкерского братства, где можно спать, не опасаясь за свою жизнь. Ну, почти не опасаясь.
Наконец, показалась насыпь, по которой шла магистраль и большая развязка. Я вздохнул с облегчением. Конвой выбрался на относительно ровный асфальт и прибавил скорости. Но самое главное – я вновь обрел уверенность в своих силах. Теперь «Кавасаки» не придется бороться за сцепление на каждом метре. Для проверки я попробовал вести байк одной рукой. Мотоцикл слушался нормально.
Еще полторы сотни километров.
На хорошей дороге немного повеселели и остальные райды, по крайней мере, снова начали трепаться в эфире. Болтовню прервал Казак:
– Знач так, гнать не будем, остановимся в одной деревеньке. Меня там знают, проблем не будет. Утром спокойно доедем.
– А кормить будут? – спросил кто-то из парней.
– Как договоримся.
Километра через четыре увидели развилку. Грунтовая дорога уходила влево. Указатель с названием населенного пункта, вероятно, упал, и его не спешили восстанавливать. Показалась речка, по обе стороны от которой ютились домики. Сразу бросились в глаза высокие заборы, чем-то неуловимо смахивающие на крепостные стены. Домики жались к земле, но заброшенными или неухоженными не выглядели. Солнце коснулось краем черного поля, вода в реке стала зеркальной. Шум конвоя нарушил вечернюю тишину, громким лаем отозвались собаки.