Отец Егорий остановился, чтобы перевести дух, и Андрей, воспользовавшись случаем, спросил:
— И куда же мы движемся?
— Кто — мы?
— Мир.
— Движемся мы к Страшному Суду, — ответил отец Егорий.
— Тому, что Свидетели Иеговы в прошлом ноябре обещали?
Игорь Саввич скривился, как от нестерпимой горечи, и сказал сердито:
— Самому Иисусу в дни Служения его на земле тайна сия не была открыта! Кто скажет тебе, что ведом ему срок, — лжец и в руках диавола! Те самые плоды, — он повернулся к Смушко, — те самые, по которым и опознается слуга сатаны!
— Значит, — произнес Андрей, — зло все усиливается, и чем дальше, тем хуже?
— Упрощаешь, — возразил отец Егорий. — Да, зло усиливается. Но и добро тоже. И Свет Господень вечен и неуничтожим. И Царство Господне вечно и нетленно. В любое время, на любой земле будь истинным христианином — и душа твоя будет бессмертна и чиста.
Редакция журнала «Бурдель» располагалась на Петроградской стороне, примерно в пяти минутах ходьбы от бывшего кинотеатра «Великан», оккупированного Мюзик-холлом. Солидный, с лепкой, эркерами и изящными балкончиками фасад здания был обращен к трамвайной линии, так что обитателям дома раннее пробуждение было обеспечено. Парадный подъезд вел к широкой, хотя и скудно освещенной лестнице. Поднимаясь, отец Егорий и Андрей весьма сожалели, что не воспользовались ею: в лифте густо пахло мочой.
Редакция занимала квартиру на самом верхнем этаже. Стальная дверь с глазком отделяла ее от остального мира, но отворилась без всяких проблем после первого же звонка.
Вежливый юноша сделал приглашающий жест.
— Нам нужен Кирилл Кишкин, — пробасил отец Егорий. — Редактор!
И решительно шагнул внутрь, важный, громоздкий, в своем черном длиннополом пальто и с тяжелым крестом на груди.
Юноша не выказал ни малейшего удивления.
— Пожалуйста, — сказал он, махнув вперед, по коридору. — Я провожу.
— А вы кто? — не слишком вежливо спросил отец Егорий.
— Я — коммерческий директор, — ответил юноша, и Ласковин решил, что парнишка достаточно симпатичный.
— Андрей, — произнес он, протягивая руку.
— Саша.
— Где у вас можно раздеться, Саша?
— Лучше останьтесь так, холодно, что-то с батареями…
— Войдем, — бросил не желавший терять времени отец Егорий. И двинулся вперед.
Андрей пошел за ним, отметив толстые пачки газет вдоль стены, головку девушки за приоткрытой дверью, рядом с монитором компьютера.
Втроем, юноша и гости, вошли в большую пустую комнату, затем — в смежную, поменьше, обставленную по-спартански. Ласковин припомнил закон Паркинсона: в фешенебельных офисах не работают, а занимаются собственными проблемами. Например, выдуривают бабки у жадных и глупых граждан.