Примерно так рассуждали молодые разведчики, а флегматичному полусотнику на тот "подвиг" и вовсе было плевать. Архип с Саргилом пытались помочь другу, отвлекали разговорами, но и они вынуждены были отстать. Чик замолчал в первый же день, когда остальные рабы еще разговаривали - действие эликсира еще не кончилось. Замолчал вовсе не от страданий, как казалось со стороны, он размышлял. Вернее, пытался размышлять связано и логично. Не получалось.
Он вышел от жрицы на рассвете абсолютно счастливым. Еще бы, прикоснуться к приближенной Богини! Ну и что, что она заставляла быть грубым, заставляла бить себя, обзывать это все же не сама Богиня. Хотя порой и казалась ей, и тогда он ужасался и замирал от счастья одновременно. Нет, он заслужил это верным Служением, остальное - неважно!
Не успел войти в казарму, как объявили тревогу. Началась четко расписанная армейская суматоха.
Агасфен командовал сбором своих баранов, носился туда-сюда и вдруг, перед самой посадкой в подводы, подлетел к Чику и вырвал его из строя.
- Жду приказаний! - привычно отрапортовал баран, но вместо ответа получил удар в челюсть.
- Ты!!! Падаль! Жалкий раб! - бешено орал десятник, пиная упавшего раба. Чик закрыл лицо руками, скрючился, закрывая живот. Это помогало слабо. Вместе с болью росло непонимание: "За что!?"
Если бы потомственного архея не оттащили другие десятники, то он вспомнил бы о мече на поясе и мучения Чика кончились бы навсегда, но - не судьба. Может действительно богиня удачи на его стороне? Очень даже вероятно - обошлось без серьезных травм.
В повозке, из многочисленных завистливых поздравлений он понял причину - ревность. "Какая может быть ревность, если жрица сама выбирает с кем делить постель?", удивился тогда Чик, "как он мог, это против Служения!".
- Чик, - восторженно спросил его Архип, - расскажи, какая она в постели, а?
Саргил укоризненно посмотрел на друга. Мол, подумай, вдруг ему тяжело об этом говорить, хотя и самому было жутко интересно. Но раб ответил:
- Она как рабыня… - и замолчал, ошарашенный сказанным. Замолчал на все время пути.
Как ни бились друзья, разъяснения так и не дождались. А после потянулись скучные дни. Даже уход за тремя другими рабами десяток воспринимался как разнообразие. Конечно, жаль мужиков, но что сделаешь, лооски - они такие. Сучки. Хоть и красивые.
Вслед за словом "рабыня" всплыл яркий образ Грации и в голове все смешалось. "Зачем все, зачем я живу? Зачем нужно Служение, кому?". Образ Флорины чередовался с образом Фергалы, перетекая из одного в другой, и никаких восторженных чувств не вызывал. Открытое унижение Срединной жрицы, которое она сама просила, а после произнесенное слово "рабыня" сорвало стоп-кран.