***
– Значит, Валерия, вы точно не пытались покончить жизнь самоубийством? – врач с фальшивой заботливостью в глазах спрашивал меня об этом уже раз этак в третий-пятый. Может, надеялся, что я ошибусь и вдруг скажу правду, которая виделась ему.
Но ответ от его мнения и мыслей не изменялся раз от раза:
– Нет. Точно. Уверена. Абсолютно. С вероятностью в сто процентов.
Язвительность и ирония вернулась сразу после того, как мне предоставили сухую больничную одежду, напоив лекарствами и обычным горячим чаем. Кстати сказать, очнулась я почему-то уже в больнице. Интересно, кто вызвал машину скорой помощи?
– А почему не сто десять процентов? И не все двести? – молодой мужчина сменил гнев на милость и, видимо, попытался пошутить.
– Сумма всех вероятностей не должна превышать единицы, следственно, не существует сто десять, двести и так далее процентов, – заученно отрапортовала я. Потом, смягчившись, немного устало добавила:
– Ну неправильно так говорить. Нам лектор об этом постоянно напоминает.
– О-у-у, вот значит как. А вы где учитесь?
– В государственном университете, на 2-ом курсе, – хотелось просто закрыть глаза и уснуть: дикая пульсирующая боль в висках сводила меня с ума. И уж точно не было больше сил отвечать на бесконечные вопросы, пусть и заданные по делу.
Он спрашивал что-то ещё, постоянно отмечая мои данные в анкете или бланке – мне, если честно, было всё равно. Я умудрилась принять удивительно удобное положение на кушетке, уже закрыла глаза, с удовольствием отмечая, что так голова болит чуть меньше, и именно тогда врач успел задать самый последний вопрос за эту ночь:
– Лера, а как вы вообще умудрились свалиться в Неву, да ещё и ночью, хотя должны были спать за несколько километров отсюда в комнате общежития?
– Смотрела, как мосты разводят… Посмотрела, развернулась, поскользнулась, потеряла равновесие. Почти удержалась, но ветер, да и сумка перевесила, зараза такая…
Кажется, он смеялся.
«Вот гад!» - подумала я и заснула.
***
И снилось мне, что я упала в чёрную воду Невы. От неожиданности и резкого холода сразу выдохнула весь кислород, потратив его впустую. Двумя отчаянными гребками мне на мгновение удалось всплыть к поверхности и сделать ещё один глубокий, судорожный вдох.
Страх, казалось, просто парализовал всё моё существо; инстинкт самосохранения буквально вопил о том, что я должна немедленно вылезти из ледяной весенней воды. Сумку было бы жалко, если бы она не тянула со страшной силой ко дну. Поэтому я выпуталась из ремня, но он каким-то образом соскользнул и опутал ногу. Сумка камнем потянула вниз.