Ничего не видя, захлёбываясь водой, онемевшими пальцами я освободилась от ремня, но сильное течение уже отнесло меня далеко от причала, на котором я и наблюдала знаменитый развод мостов. Поэтому, когда в следующий раз вынырнула, чтобы заглотнуть воздуха, пополам с чёрной водой, то по-настоящему испугалась: кругом была лишь темнота – так показалось на целое долгое мгновение.
Я лихорадочно, резко развернулась и мысленно поблагодарила удачу – до освещённой фонарями набережной было не так уж и долго плыть. Так думала я, пока, чуть-чуть не доплыв до цели, не начала окончательно и бесповоротно тонуть.
И в тот момент рядом послышался всплеск, волны пошли по воде, а мою руку кто-то очень сильно сжал. По телу прошёлся как будто бы разряд сильного тока, отчего и закричала, теряя последние жалкие обрывки кислорода. А в груди и в голове как будто разгорелся пожар.
Меня дёрнули резко вверх, к воздуху, а потом, поддерживая, практически притащили к ступенькам набережной, за которые я судорожно вцепилась.
Этот кто-то выбрался на берег сам, а потом сразу помог и мне, снова буквально затащив наверх мокрое, еле живое существо.
Ну а после я хорошо помню тепло чуть холодных пальцев на моей совсем ледяной коже, прикосновение губ, что подарило мне частичку жизни, несколько ударов по грудной клетке, снова тепло губ, рваное дыхание и хриплый голос:
– Да дыши же ты, наконец! – всхлип, и поцелуем в губы еле сказанное:
– Дыши...
Наверное, только после этих слов я поняла, что уже несколько минут забывала дышать.
Тогда и решила сделать вдох…
***
В больнице я пришла к мнению, что лучше будет не залёживаться, пусть и сильно простыла – ведь чувствовала себя относительно нормально. В конце-то концов, я осталась жива, а это уже, согласитесь, немало.
Позвонила друзьям, и на следующий день мне привезли вещи, порадовавшись тому, что их горе-подруга осталась жива, а потом ещё и накричали, чтобы больше так не пугала народ. В общем, слишком много пустых, хоть и приятных, эмоций.
Но, признаюсь, слушала я их невнимательно, и даже находилась в состоянии некой отрешённости. Из головы не шли мысли о той девушке, что спасла меня, о тёплом прикосновении холодных пальцев, о нечаянном, вынужденном поцелуе.
Да и этот сон-воспоминание…. Меня всё не покидало чувство, что я раз за разом, каждое мгновение, вновь и вновь падала в холодную воду. А противный страх, что всё повторится, тонкой нитью принялся вязать паутинку вокруг сердца, играл, словно кукловод, смеялся…. Я всё никак не могла согреться.
– Эй, Лера! С тобой всё хорошо? – Рита осторожно коснулась моего плеча. – Ты словно бы заснула с открытыми глазами.