– Почему?
– Метаболический имплант нейтрализует воздействие всех препаратов. Думаешь, почему сталкеры водку не пьют? Их кровь постоянно фильтруется, очищается от токсинов.
– Вариантов нет?
– Ты сам должен справиться. Или обратиться к мнемотехнику, который возьмется перепрограммировать метаболический имплант, ввести в него список «разрешенных веществ» – тогда болеутоляющие препараты будут действовать.
– Помоги встать. – Шершнев понял – надежды нет. Придется жить с нестерпимыми, рвущими сознание ощущениями боли. «Вот только продержусь ли? Хотя бы час?..»
– Иван, тебе надо…
– Ничем не поможешь, я уже понял. Не бери в голову. Что с экипировкой? – Шершнев с трудом привстал, опираясь на перевернутый стол.
– Сейфовые шкафы не открыть. Стационарного питания нет, аварийные источники разряжены.
– В сторону отойди.
Измайлов попятился, заметив, что майор подобрал ИПК.
Перед глазами плавала красноватая муть. Радич постарался, скотина. Наверняка боль не являлась дефектом имплантов, скорее «дополнительной опцией», вечной пыткой, к которой наемник приговорил Шершнева.
Он с трудом прицелился, дал короткую очередь.
Бронированные створки ответили протяжным гулом, заряды крупнокалиберного импульсного пулемета испаряли металл, оставляя в местах попаданий дымящиеся, раскаленные по краям дыры размером с кулак.
Наконец одна из сейфовых дверей не выдержала, ее сорвало с механизмов бездействующего замка.
– Не суйся, я еще не закончил! – Окрик Шершнева вовремя остановил Дениса, иначе еще один увесистый фрагмент деформированного металла снес бы тому голову. – Пригнись!
Тот послушно нырнул под прикрытие массивного перевернутого шкафа, предназначенного для хранения исследуемых в лаборатории образцов артефактных механизмов.
– Иван, что у вас? – раздался по связи вопрос Лапина.
– Держи вход! Мы вскрываем сейфы… – Иван говорил с трудом, срываясь на крик, скорги, активировавшиеся под черепной коробкой, каждую секунду причиняли нестерпимую боль.
– Понял. И нечего орать.
Шершнев ничего не ответил, только сжал зубы.
«Пройдет. Отпустит. Так уже случалось, и не раз. Справлюсь…»
Вновь отрывисто ударил ИПК, еще одна бронированная дверь сорвалась с креплений, расколовшись на несколько угловатых осколков.
– Все вроде… – выдавил Иван. – Денис, твоя очередь…
Измайлов выбрался из укрытия, метнулся к сейфам.
Он уже расстался с иллюзиями. Руки еще дрожали, но слом психики, наступивший в момент схватки с исчадиями техноса, дал неожиданный результат. По характеру Денис был мягким, интеллигентным человеком, даже к реальности армейских будней он приспосабливался с трудом, постепенно закупориваясь в панцире отчужденности, предпочитая с головой погружаться в исследования и не замечать происходящего вокруг, но неодолимый ужас, испытанный несколько минут назад, осознание своей никчемности и беспомощности внезапно, болезненно и необратимо воздействовали на Измайлова. Он никогда не верил, что человек может измениться вдруг, но случилось именно так. Денис едва помнил, как подобрал валяющуюся на полу «Мегеру», да и выстрел по надвигающимся футуристическим теням он произвел, действуя в горячечном бреду, содрогаясь от ужаса, но с той секунды что-то изменилось внутри. Сейчас, перебираясь через завалы разбитой мебели, Измайлов ощущал несвойственное ему лихорадочное возбуждение. Мышцы дрожали, но голова работала ясно – его рассудок сумел осмыслить происходящее, принять катастрофические изменения реальности, он уже не втягивал голову в плечи от периодически раздающихся за стенами здания взрывов.