Не тренировки превратили валькирию в мастера своего дела.
Сделка с дьяволом…
Он яростно прищурил глаза:
— Да тебе плевать на свои убеждения. Все дело в проклятом эго, в том, чтобы быть лучшей во всем мире Лучницей.
— Плевать? Почти всю жизнь я провела служа богине, пока не явился ты. И тогда я стряхнула с плеч тяжелый груз надвигающегося апокалипсиса и уступила собственным желаниям! Раньше, не жалея сил, я бескорыстно выполняла поставленные передо мною задачи. А теперь совершила самый эгоистичный поступок за тысячу лет.
— Ты обязана была сказать мне, что поставлено на кон! — Гаррет не мог припомнить, когда еще был в таком бешенстве.
— И когда же я должна была это сделать? Возможно, когда ты разглагольствовал о женщинах, жертвующих своими интересами ради мужчин? Я знала, что ты отреагировал бы так же, как и сейчас, будучи не в состоянии постичь, почему я предпочла стрельбу из лука сексу с тобой.
— Почему не сказала мне? Почему солгала?
— О, можно подумать мое признание хоть что-то изменило бы? Или прошлой ночью ничего бы не случилось — скажи я правду? Как только ты ступил на борт «Контессы», судьба оказалась предрешена, одно событие повлекло за собой другие. Все из-за тебя! Я просила об отсрочке, но ты не дал мне ни единого шанса.
Не дал. Люсия абсолютно права. Но если бы она только рассказала ему, почему не может заниматься сексом…
Гаррет тяжело вздохнул. Он все равно поступил бы так же и надеялся бы на силу браслета.
— Прошлой ночью ты принудил меня!
— А ну постой-ка на одну гребаную минуту. Ты сама накинулась на меня с поцелуями.
— Потому что это был лучший выход из неразрешимой ситуации.
— Не забывай, валькирия, что ты всю ночь выкрикивала мое имя. Можешь даже не заикаться, что не хочешь меня.
— Тогда хотела! Но это не означает, что теперь я не сожалею о своих поступках. Или не раскаиваюсь в содеянном, — отчеканила Люсия полным негодования голосом.
Лучшая ночь в моей жизни, а валькирия отрекается от этого.
Проснувшись, Гаррет чувствовал себя спокойным и расслабленным, полагая, что Люсия наконец-то принадлежит ему.
Какой же ты чертов глупец…
Каждую секунду на протяжении всего года он думал о ней: с того самого момента как пробуждался до мгновения, когда снова погружался в сон. Даже тогда Гаррет не мог освободиться от наваждения. Если удавалось провалиться в блаженное забытье, ему снилась Люсия и совместная жизнь, которая могла бы у них быть, снилось, как они путешествуют по миру, вместе охотятся, а потом растят добрую дюжину ребятишек.
— Значит, раскаиваешься в содеянном?
То, что он назвал бы вершиной счастья — и удивительным, полным наслаждений откровением — валькирия считает ошибкой.