Виктор Геннадьевич Охотин не был профессиональным разведчиком. В прошлом спортсмен и удачливый бизнесмен, он обладал крепким умом, сильной волей, диким упрямством и хитростью. Добившись материального благополучия в капиталистической России времен Ельцина-Путина, он затем осел на Лазурном Берегу, обзавелся там недвижимостью, знакомствами и связями, получил возможность беспрепятственно передвигаться по Европе.
После того как России не стало, проживающие за рубежом русские вынуждены были менять паспорта, выбирая из новых государственных образований то, что более других находило отклик в их сердцах. Охотин выбрал Уральскую Республику, хотя никакого отношения к Уралу не имел. Может, потому, что его предки были выходцами из Чувашии, которая после развала страны обрела в лице этой республики надежного союзника в противостоянии Казани.
В общем, он подал документы в уральское консульство в Ницце. На него обратил внимание местный вице-консул. Бумаги попали на стол Гондалева. Оказалось, что он хорошо знал Охотина еще по Москве. Соблазн привлечь для работы человека, вращающегося в среде, далекой от профессиональной разведки, был очень велик. Борис Иванович выехал в Ниццу, встретился по старой дружбе с Виктором. И тот после недолгих колебаний согласился возглавить в южноевропейской резидентуре экономический отдел. Именно его отдел курировал все, что шло по линии Тауберга. И именно ему предназначались диски, которые Александр Николаевич Тауберг передал через Артемьева.
Виктор Геннадьевич стал со временем блестящим руководителем. Но он не был оперативником. И потому смотрел на приготовления Дина как на некий фарс. Напичканное снотворным мясо, веревка, какие-то приспособления в футляре и, самое главное, плавательная шапочка вызвали у него острые позывы готового вырваться наружу смеха. Ибо все это он неоднократно видел в кино, в дешевых и не очень триллерах.
Его саркастическая улыбка не ускользнула от бдительного ока Юрия Петровича: «Ты не очень смейся, — заметил он партнеру, — кто его знает, что там на самом деле будет? Вот он и подготовился, как Пьер Ришар из „Желтого ботинка“. А в этом деле смеется тот, кто смеется последним».
— Да нет. Все ясно. Но шапочка эта зачем ему нужна? — И Охотин, вспомнив в очередной раз комичную фигуру убывающего Дина, не удержался от смеха, резкие всплески которого он вынужден был притушить, зажав рот рукой.
— Да ладно тебе ржать! — Субачев сам пытался сдержаться. — Он же неспроста ее нацепил! Старый уже. Волосы лезут. А по ним запросто ДНК определяется. И на него выйти могут. Вот и придумал шапито! — и, не удержавшись, сам забулькал тихим хохотом.