На тридцать восьмой партии я каким-то непостижимым образом сумел добиться некоторого преимущества. Занеся руку с фишкой над доской, я случайно взглянул поверх плеча своего противника и обомлел. Почти скрытая высокой густой травой, в нашу сторону целеустремленно ползла Глори, волоча за собой что-то длинное и весьма массивное. Перехватив мой изумленный взгляд, девушка приложила палец к губам и поползла еще быстрее. Растерявшись, я поставил фишку совсем не на то место, куда первоначально собирался. Мой противник радостно улыбнулся и двинул вперед сразу три своих, а потом развел руками. Угу, я и сам понял, что в очередной раз проиграл. А потому смахнул с доски оставшиеся фишки и принялся расставлять их по-новому, стараясь не поднимать глаза, чтобы не видеть того, что сейчас произойдет. А произошло вот что.
Глори остановилась в паре шагов за спиной моего противника и осторожно поднялась на ноги, держа обеими руками здоровенный сук. Не успел я что-либо сказать, как она одним прыжком сократила расстояние вдвое и с размаха опустила его прямо на беззащитный затылок моего похитителя. Сук с громким треском переломился пополам. Объект нападения медленно обернулся. Посмотрел сначала на девушку, обескураженно сжимающую обломок, потом по сторонам. Поднялся. Сделал два шага. С корнем вырвал из земли молоденькое деревце толщиной с мою руку. Положил его у ног Глори. Улыбнулся. Сел на свое место, повернувшись к девушке спиной. И сделал мне знак: «Ходи!»
Каюсь, в благодарность за героическую попытку моего спасения я мог бы хохотать не так громко, и вполне заслужил неудовольствие нашей принцессы. Но согласитесь, смех — вовсе не повод гонять меня уже упомянутым деревцем добрых минут десять. И вообще, не моя вина, что Большой Волосатый Ы оказался столь галантным кавалером!..
После того как я получил все причитающиеся облизывания и отирания от примчавшегося Изверга, вся наша четверка отправилась к тому месту, где мы вчера разбили лагерь. Картина была, что называется, маслом и сыром: связанные наподобие колбасы и с кляпами во ртах на траве лежали в ряд арбалетчики Ки Дотта, напротив которых со зловещей ухмылкой долго постившегося людоеда сидел Бон и чистил ногти своим самым зловещим кинжалом. Сам сэр Шон был прикручен к дереву, причем шлем его, изрядно помятый, был нахлобучен на рыцарскую голову задом наперед. По бокам от несчастного, исполняя роль почетного караула, устроились Лака и Забияка. Время от времени один из них легонько тыкался носом в ногу юноши, от чего по телу последнего проходила судорога, сопровождающаяся весьма мелодичным перезвоном составных частей лат. Ах да, еще на поляне присутствовал единорог, с блаженным выражением на морде хватавший то пучок сочной травки под ногами, то листок с дерева, то ягоду с куста. Драконозавры, судя по всему, здорово ему завидовали, но находились, что называется, при исполнении.