Пока Бон, даже не удосужившись пожелать мне доброго утра, неделикатно пялился на Ы, тот подошел к привязанному Ки Дотту и, подергав меня за рукав, просительно помычал.
— Чего-чего? — заинтересовалась Глори.
— Просит развязать этого бедолагу, — пояснил я. — За его хорошее поведение ручается.
— Гляди-ка, а вы неплохо друг друга понимаете!
Девушка критически оглядела нас, чуть наклонив голову, и добавила:
— Да и вообще, в вас определенно есть что-то общее.
Пока я размышлял, сказали ли мне комплимент или пытались обидеть, Бон, уже вышедший из ступора, перерезал путы сэра Шона и вопросительно кивнул в сторону арбалетчиков.
— Пусть полежат пока, — махнула рукой принцесса. — За их поведение никто не ручался.
Тем временем рыцарь, с трудом стянув с головы свое ведро, очумело оглядел всю честную компанию, заметил Ы и взвизгнул истеричным фальцетом:
— Узрите чудовище сие, кое разорвет вас на куски, если немедленно не освободите вы моих слуг и…
— Глори, детка, — искренне озабоченно спросил я, — ты его случайно по голове не била?
— Да так, самую малость…
Под наш дружный хохот Ы присел на корточки перед рыцарем, заглянул ему в глаза и неодобрительно покачал головой. Ки Дотт уронил лицо на руки и разрыдался.
— …Мне так хотелось поскорее спасти принцессу, а Вы были столь прекрасны! И тут я вспомнил о своем друге. Как Вы теперь знаете, Большой Волосатый Ы очень дружелюбен и совершенно не соответствует впечатлению, которое может сложиться при его виде. Ваше высочество сами подарили мне свой платок… Я незаметно передал его одному из своих слуг, и приказал под предлогом охоты отлучиться из лагеря и передать Ы, с просьбой похитить его прежнего владельца. Я был уверен, что мой друг не причинит Вам никакого вреда, а с утра я возглавлю спасательную экспедицию и разыграю жестокий бой с чудовищем в присутствии двух достойнейших рыцарей… Но сэр Сэд, по ошибке надев ваш плащ, спутал мне все карты. Понимаете, плащ пах точно так же, как и платок, а мой посланец не описал, как выглядит объект похищения…
Сэр Шон хлюпнул носом и жалобно посмотрел сначала на Глори, а потом на меня. Явно напрашивался на сочувствие. Впрочем, не пожалеть такое чудо было нельзя.
— Пороть вас некому, уважаемый сэр Шон! — с чистым сердцем ответил я, опуская руку ему на плечо. — И мне, к сожалению, некогда.
— Пороть? — глаза юноши заметно округлились. — Но сэр Сэд, уж кому как не вам знать, что для дворянина и рыцаря даже самоубийство предпочтительнее унизительности телесного наказания!
Я, честно, говоря, слышал об этом впервые, но ответить ничего не успел. Ки Дотт шлепнул себя по лбу (сочный звук получился, кстати!) и воскликнул: