Синди быстро облизала губы и, стараясь придать голосу твердость, сказала:
— Так получается не всегда. Особенно если то, что ты хочешь, зависит и от желания другого человека…
Эйнджел наклонил голову, дав понять, что почти согласен.
— Правда, существует такая штука, как компромисс, — заметил он. — Поэтому я, по возможности, стараюсь сделать так, чтобы в подобной ситуации выигрывали все затронутые стороны.
— Но иногда, — проговорила Синди, — кому-то все-таки приходится проигрывать.
— Себя я проигравшим не считаю, — сверкнул глазами Эйнджел, отчего у нее по спине пробежал холодок. — И тебя тоже — ни в коей мере.
Его взгляд был спокойным. Свет, струящийся через окно, усиливал серебристый блеск в его глазах, который Синди замечала уже не раз.
Она умело скрывала свои мысли, стараясь не подавать виду, если речь шла о чем-то личном, о каких-то переживаниях или событиях, делиться которыми ей ни с кем не хотелось. Но маскировать свои чувства ей удавалось не всегда. Эйнджел постепенно научился читать их на ее лице. Вероятнее всего, думал он, Синди находила это крайне нежелательным с его стороны. И теперь она, кажется, решила вновь закрыться от остального мира какой-то непроницаемой ширмой, для видимости погрузившись в процесс еды.
К своей еде Эйнджел почти не притронулся, поскольку все его внимание было поглощено выражением лица Синди и интонацией ее голоса.
— Кстати, я распорядился, чтобы тебе выдали ключи от офиса моей компании, — прервав обоюдное молчание, вслух сказал он, задумчиво посмотрев на лежавший в его тарелке кусок куриного филе в поджаристом кляре, и пояснил: — Чтобы ты могла самостоятельно приходить туда после работы в салоне.
— О… Спасибо, — с некоторой тревогой ответила Синди.
— Кабинет смотрителя расположен в цокольном этаже. В случае чего смело обращайся к нему.
— Хорошо.
Синди взялась за круассан, и Эйнджелу не удалось проследить за выражением ее лица.
Покончив с едой, она допила свой кофе и взглянула на часы.
— Мне пора, — сказала она, поднимаясь со стула.
Эйнджел неохотно отодвинул тарелку и тоже встал, сняв со стула пиджак.
…Синди отпустила Уэсли пообедать и, вооружившись ножницами, клеем и фломастером, занялась вырезанием и наклеиванием бирок на полки, пытаясь отвлечься от навязчивых мыслей о Эйнджеле Малоуне.
Она готова была простить ему слишком, по ее мнению, навязчивое и однажды даже бестактное поведение и, возможно, даже признаться в том, что приняла все чересчур близко к сердцу. Но нужный момент, как она считала, еще не наступил. Каждый раз, когда Эйнджел обнимал ее своими теплыми и нежными руками, что-то внутри нее не позволяло ей до конца расслабиться. Он, наверное, может подумать, что она не в своем уме, если так нервничает по поводу сущих пустяков и так настойчиво отвергает даже достаточно скромные его поползновения.