Я вернулся к машине. Во дворе имения нас встретил Шмидт. Чувствовалось, что он ожидал нашего приезда: всегда спокойное его лицо на этот раз было растерянным.
— Герр обер-лейтенант, — сказал он, подойдя ко мне и неловко теребя по своему обыкновению фартук, — это правда, что с Герхардтом случилось несчастье?
— Откуда вы об этом знаете? — спросил я, остановившись на ступеньках.
— Жена только что вернулась из Мариендорфа, и там об этом только и говорят. Лиззи так переживает.
— К сожалению, это так, Шмидт. Он оступился и упал с обрыва. Будем надеяться, что все обойдется благополучно, хотя его состояние и внушает опасения.
— Я мог бы его навестить?
— Боюсь, что в ближайшее время это невозможно: он все еще без сознания.
— Как? — испуганно прошептал Шмидт. — Неужели ему так плохо?
— Дней через пять-шесть, может быть, вам и удастся увидеть его. А пока потерпите.
Шмидт сокрушенно покачал головой и, бормоча что-то под нос, двинулся по направлению к флигельку.
Вечером я, как обычно, закрыл наглухо шторы на окнах и зажег настольный свет. Теперь можно было не сомневаться, что взятый мною у Штейнбоков «Фауст» и обнаруженные здесь на полках книги принадлежали когда-то одному и тому же владельцу. Больше того, «Фауст» оказался откровеннее других книг — черный четырехугольник на его обложке заштрихован был менее плотно, и под стеклом лупы можно было кое-что разглядеть. Первая буква оказалась латинским «P». Надпись состояла из трех слов, причем самым коротким было второе. К сожалению, другие заглавные буквы я разобрать не смог. Год издания книги был 1930.
Но пока я отложил все это в сторону. Завтрашнее утро могло принести много нового, и все сегодняшние мои труды, вполне возможно, окажутся напрасными…
Еще не было шести, когда я вышел из имения навстречу машине майора. Шмидты, по-видимому, еще спали. Кругом была тишина. Свежее ясное утро развеяло последние остатки сна. Ждать у шоссе пришлось недолго. Майор был в машине один. Он передал мне управление. В ясном прохладном воздухе невысокие горы, теснившие нас со всех сторон, казались чистыми, словно омытые дождем. Косые лучи солнца били нам в спину, и дорога, убегающая вперед в розоватых от зари стволах сосен, была отчетливо видна до самого горизонта. Через четверть часа горы расступились, и перед нами предстала равнина, покрытая кое-где лесом.
— Сбавьте немного ход, — сказал майор, внимательно всматривавшийся вперед, — как бы нам не проскочить мимо.
Я переключил газ, и мы поехали тише.
— Интересно, что из себя представляет этот тип? — спросил я, все так же не отрывая глаз от дороги.