Она уставилась на нее широко открытыми глазами, и в них я не прочел ничего, кроме страха.
— И самое трагическое, что здесь произошла ошибка: это всего только копия, и стоит она, конечно, куда меньше жизни человека.
Мои слова потрясли не только фрау Шмидт, но и Герхардта и даже самого садовника.
— И вы нашли этого человека? — спросил Герхардт дрогнувшим голосом.
— Да, это некто Бергман. Он был связан с одним иностранцем, который, собственно, и толкнул его на это дело. Но он не дожил до суда.
— Все равно, убийца получил свое, — Герхардт протянул мне руку. — Спасибо. Спасибо от нас всех, кто знал Витлинга и жил вместе с ним.
Шмидты медленно направились к дому. У флигелька фрау Шмидт пошатнулась, и садовник неловким движением подхватил ее под руку.
— Для них это тяжелый удар, — печально сказал Герхардт, глядя им вслед. — Витлинг сделал им столько хорошего.
Спустя час картины висели на своих местах. Для копии Дюрера мы нашли место в центре зала, между двумя окнами. Здесь она находилась в полном одиночестве, и этим как бы отдавалась дань мастерству создавшего ее неизвестного художника. Повесив копию, я взял репродукции картин Грюневальда и спустился в комнату Герхардта.
Герхардт надел очки, внимательно осмотрел рисунок с латинским изречением, заштрихованную фамилию на переплете «Фауста» и пожал плечами. Витлинг почти никогда не говорил с ним о том, что выходило за рамки хозяйственных дел имения. Но он подтвердил, что латинское изречение было сделано не рукой Витлинга.
— Вы знакомы со Штейнбоком? — спросил я Герхардта.
— Со Штейнбоком? — переспросил он. — Как вам сказать? Между нами была слишком большая дистанция. Лиззи работала у него вместе с другими женщинами, я бывал там, но видел его только на расстоянии.
— Ваша племянница чем-то обязана ему?
— Ну, как и некоторые. Он давал ей работу. Лиззи было очень трудно после того, как Карл попал в неблагонадежные, а Штейнбок не обратил на это внимания. Конечно, ему нужны были рабочие руки, на иностранных рабочих он не особенно полагался. Но все равно Лиззи считает, что он ей очень помог.
— Витлинг имел с ним дела? Бывал в Вайсбахе?
— Не знаю. Об этом мне ничего не известно. Вообще, из имения он отлучался редко.
— А Штейнбок? Вы его здесь никогда не видели?
— Штейнбока? Нет, никогда… — Герхардт вдруг остановился и как-то странно посмотрел на меня. Лицо его было растерянным. — Я… Возможно, тогда это был его голос. Помните, я говорил вам, что слышал разговор, когда проходил через вестибюль. Начинало темнеть, я направился к Шмидтам, случайно обернулся и увидел в липовой аллее привязанную лошадь и тележку на рессорах. Я только сейчас вспомнил: потом на этой тележке я видел Штейнбока. Когда я вернулся от Шмидтов, на аллее уже никого не было.