— Что вы здесь делали? — спросил я, наклонившись к ней.
Она молчала.
Я поднял с пола бумагу.
— В таком случае скажите, кто вас послал и зачем?
В ее глазах метнулся испуг.
— Пустите меня, — невнятно сказала она. — Пустите, я ничего не сделала плохого.
— Фрау Шмидт, — сказал я, — даю слово, что мы это сделаем, если вы честно скажете, кто заставил вас прийти сюда.
Она слабо качнула головой:
— Я сама. Сама, и больше никто.
— Хорошо. В таком случае через полчаса мы взорвем развалины молельни…
Удар попал в цель. Фрау Шмидт глухо вскрикнула и откинулась на спинку дивана. Я испугался, что с ней снова случится обморок.
— Нет-нет, не делайте этого, — в страхе прошептала она. — Я скажу, я все скажу… Он ведь тоже не сделал ничего плохого.
— Кто?
— Пауль Бодмер, мой брат. — Она схватила меня за руку. — Но ведь его заставили…
— Ладно, фрау Шмидт, об этом потом. Где находится второй выход из молельни? У колодца?
— Да. — В ее глазах снова заметался испуг. — Но вы не убьете его? Нет?
— У него есть оружие?
— Наверное…
— Фрау Шмидт, — я помог ей встать, — вы пойдете сейчас вперед. Возьмите с собой бумагу. От вашего поведения теперь зависит жизнь брата. Если он ни в чем не виновен, постараюсь ему помочь. Вы меня поняли? Но для этого нам надо захватить его живым…
При последнем слове она вздрогнула, и по ее лицу прошла судорога.
— А где ваш муж? — спросил я, подавая ей фонарик.
— Он спит, спит и ни о чем не подозревает, — устало сказала она. — Он знает только свои цветы и больше ничего…
— Так вы поняли меня?
Она кивнула головой.
Держа в руках фонарик и бумагу, она медленно пошла вперед, мягко ступая по лестнице матерчатыми туфлями. Я шел за ней один. Ковалев отстал, чтобы рассказать о случившемся Селину, который находился в противоположном конце дома.
Во дворе было так же темно, как и в комнатах. Мелкий гравий чуть слышно шуршал под ногами.
Фрау Шмидт точно выполняла мои указания. Она двигалась вдоль стены дома. Я шел в нескольких шагах позади, не спуская глаз с прыгающего по земле светлого пятна ее фонарика. Мы обошли флигелек и углубились в лес.
Рядом со мной внезапно возникла фигура. От неожиданности я вздрогнул, но сейчас же узнал Ковалева. Он сказал, что Селин занял свой пост у колодца.
Теперь мы вдвоем шли за скользящим между деревьями лучом фонарика. В его свете возникали и пропадали неподвижные, уходящие вверх стволы сосен, потом мелькнула густая стена молодого сосняка и сейчас же растворилась в темноте. Несколько мгновений мне казалось, что фонарик погас, но потом я понял, что его скрыли от нас ветви.