— Мы восхищены вашим великодушием, которое тем более трогательно, что до реформы осталось так немного. Но мне кажется, господин Штейнбок, что те, кто ее составляет, учтут интересы всех безземельных крестьян значительно полнее, — Крайнев подчеркнул слово «всех». — Да и ваши батраки, как мы только что видели, не особенно восторженно…
— Один только этот смутьян, — злобно перебил Штейнбок, — один только он. Кто откажется от такого подарка?
— Оставим пока этот разговор, господин Штейнбок. Может быть, вы пригласите нас в дом?
— О, простите, — пробормотал тот, — я так был занят всеми этими делами. Прошу, пожалуйста, за мной.
Грузно ступая толстыми ногами, затянутыми в голенища сапог, он двинулся к дому.
Пока происходил весь этот разговор, я наблюдал за Штейнбоком. Роль благодетеля своих батраков ему явно не удавалась. В этом отношении ему следовало бы кое-чему поучиться у дочки. Ход, задуманный им, конечно, меньше всего был рассчитан на то, чтобы обмануть нас. Для этого он выглядел слишком наивно. Расчет крылся в другом — привлечь на свою сторону работающих в имении батраков, настроить их против нас, если мы не утвердим его «подарка». Потому-то маленькие глазки Штейнбока, обращенные на Ринге, вспыхнули ненавистью, когда тот осмелился отказаться от «подарка».
Когда мы поднялись по ступенькам, я еще раз оглядел двор. Около конюшни стояла группа людей, о чем-то оживленно беседовавшая. В центре ее поднималась высокая фигура энергично жестикулирующего Ринге.
В огромном зале было все так же пустынно и мрачно. Даже сиявшее на дворе солнце, пробиваясь сквозь окно, не могло разогнать господствовавшего здесь полумрака.
Штейнбок указал на стоявшие у стола кресла.
— Прошу. Они скрипят, но еще держатся. В моем доме, к сожалению, все уже пришло в ветхость…
— Господин Штейнбок, — сказал я, — не будем терять времени. У меня есть к вам один вопрос.
Еще во дворе я заметил, что глаза хозяина с какой-то скрытой тревогой следили за мной. Новое, незнакомое лицо, наверное, настораживало его.
— Пожалуйста. Рад служить, чем могу.
— Когда вы в последний раз видели Витлинга?
В эту минуту я пожалел, что мы ушли от дневного света, и какая тень промелькнула в маленьких темных глазах Штейнбока, осталось для меня неясным.
Неожиданно он засмеялся дребезжащим смехом.
— У меня столько бывает посетителей из соседних имений, что сказать точно…
— И все они бывают по делу?
— Конечно. Теперь не время для званых обедов.
— И все дела, которые вы с ними имеете, заносите, конечно, в особую книгу?
Он кивнул головой.
— Витлинг был тоже по делу?