— Тогда что же это за странная болезнь?
— Мы проведем более полное обследование, особенно надеемся на МРТ — вдруг покажет опухоль мозга.
— Разве от опухоли слепнут?
— Если она распространяется на зрительную хиазму, то слепнут.
Люси с трудом сглотнула. Людовик стал для нее всего-навсего далеким воспоминанием, но все-таки она разделила с ним семь месяцев жизни.
— А это можно вылечить?
— Зависит от величины опухоли, от ее расположения, от того, злокачественная она или доброкачественная. Я предпочел бы не ставить диагноз до сканирования. Если хотите, можете навестить вашего друга, он в палате двести восемь. — Прежде чем быстрым шагом удалиться, доктор пожал ей руку. Рукопожатие оказалось крепким.
Люси не хватило мужества одолевать ступени лестницы, и она решила подождать лифта. Две бессонные ночи в педиатрии, две ночи с плачем и рвотами, совершенно ее опустошили — не осталось ни капли энергии. К счастью, днем приходила мать и отпускала ее, чтобы она могла хоть немножко соснуть.
Она тихонько постучала в дверь и зашла в палату. Людовик лежал на кровати, уставившись в потолок. Люси почувствовала комок в горле: Сенешаль совсем не изменился… Конечно, еще маленько облысел, но лицо такое же круглое и мягкое, какое ей приглянулось, когда она впервые его увидела на сайте знакомств. Лицо сложившегося человека.
— Людовик, это я, Люси…
Он, услышав голос, повернул голову, но взгляд его оказался направлен не на нее — на стену напротив. Люси поежилась, растерла плечи. Людовик попытался улыбнуться:
— Можешь подойти ближе. Я не заразный.
Люси сделала несколько шагов и взяла его за руку:
— Все будет хорошо.
— Как странно, что набрался именно твой номер, а? Ведь мог бы получиться любой другой…
— И еще более странно, что я оказалась именно там, где нужно. Больница для меня сейчас — просто дом родной.
Она рассказала Людовику о болезни Жюльетты. В те семь месяцев Сенешаль виделся с близняшками, и девочки сильно к нему прониклись. Люси чувствовала, что нервничает все больше и больше, никак не выходила из головы мысль об этом ужасе, об опухоли, которая, возможно, зреет в голове ее бывшего.
— Они найдут, они разберутся, что с тобой такое.
— Они говорили тебе об опухоли, верно?
— Это просто гипотеза.
— Нет там никакой опухоли, Люси! Все дело в фильме.
— В каком фильме?
— Ну в том… с маленьким белым кружочком. В том, который я вчера нашел у одного коллекционера. Он был…
Люси заметила, что Людовик вцепился в простыню.
— Он был очень странный, этот фильм.
— Что значит «странный»?
— Странный — и все! До того странный, что я из-за него ослеп, черт побери, тебе мало?