Центр интересовали, прежде всего, перемены в военнополитических параметрах Великобритании. А они по-прежнему определялись «особыми отношениями» с Соединенными Штатами Америки.
Это словосочетание— «особые отношения» пустил в оборот в начале Второй мировой войны сэр Уинстон Черчилль. Тогда в обмен на долгосрочную аренду управляемых Британских территорий, в частности, Ньюфаундленда, Вашингтон передал Лондону пятьдесят эсминцев и предоставил ряд существенных привилегий в закупках американских вооружений.
Эта «особость» двусторонних отношений, безусловно, сыграла свою позитивную роль в разгроме фашистской Германии. Ну а после сорок пятого года была поставлена на службу войне холодной — с нашей страной и ее союзниками по социалистическому лагерю и Варшавскому договору.
Основную роль в особых отношениях Лондона и Вашингтона играл так называемый закон Мак-Магона. Он позволял Соединенным Штатам делиться с Великобританией своими атомными секретами. Собственно, Англия и стала мировой ядерной державой не в последнюю очередь благодаря сотрудничеству двух стран в рамках Манхэттенского проекта. Военнотехнический альянс Лондона и Вашингтона был и оставался краеугольным камнем двусторонних отношений.
Это понимали в Москве. И Центр полагал, что его люди в Англии, в том числе и я, способны получать информацию не только и не столько о стране пребывания, сколько о «враге номер один» — Соединенных Штатах Америки, главном союзнике Великобритании. Именно такая задача и была поставлена передо мной накануне отъезда в Лондон.
С чего обычно начинаешь работу, попав в чужую, незнакомую страну? — На первых порах, конечно же, присматриваешься и прислушиваешься. Пытаешься слиться с жизнью. Понять и распознать ее. Зачастую это совсем не так просто, как хотелось бы.
В английскую жизнь, например, нельзя разом окунуться с головой. Ею можно лишь постепенно пропитываться, капля за каплей. Так намокает плащ путника под неторопливо моросящим английским дождем.
Британия — это царство обособленной частной жизни. Королевство традиций и классовых различий. Разведчику этот факт сулит уйму трудностей, но обещает и немало плюсов. Многим моим коллегам так и не удавалось обойти многочисленные преграды, отделяющие нас от реальной жизни этого царства. Изгороди, скрывающие от взора чужаков частную жизнь британцев, кажутся слишком высокими и непреодолимыми.
Мне в первые месяцы пребывания в Лондоне тоже казалось, что над городом наподобие густого тумана нависла какая-то завеса молчания. Окружающие меня люди были исключительно немногословны, а если и говорили друг с другом, то каким-то особым приглушенным голосом. Я вскоре понял, что попытка вступить в разговор с незнакомым человеком здесь так же неуместна и даже оскорбительна, как попытка завязать флирт с водительницей соседней автомашины на перекрестке перед светофором.