Во-первых, более длинная, хотя и уступающая в скорости линия Макарова тоже почти синхронно довернула к берегу. Макаров явно давал понять Того, что он, конечно, может попытаться прижать к берегу Руднева. Но тогда самого Того к берегу будут прижимать уже одиннадцать русских броненосцев, от которых он почти оторвался. Перестрелка между бронированными исполинами последние полчаса шла с постоянным нарастанием дистанции и с переменным успехом. Шедший во главе русской колонны кое-как залатанный экипажем «Ретвизан» неведомо как получил снаряд, взорвавшийся под кормой, сорвав балансир руля. На мостике управляющего машинами и жутко рыскающего броненосца Щенснович пытался понять, как мог прилетевший с носовых углов снаряд взорваться у рулей? Русским ответом стала серия попаданий в шедшую последней «Сикисиму», которая постепенно теряла ход и на которой отдельные пожары пытались слиться в один костер в центре корабля. Кормовая башня временно не могла вести огонь после попадания снаряда с «Победы», а из казематных шестидюймовок вяло отстреливались всего три. Командир броненосца с присущим самураям фатализмом поглядывал на «Мияко», ожидая приказа о повороте на добивание русских крейсеров, который почти наверняка вел к гибели его корабля. Если русские приблизятся еще на десять кабельтовых, а при повороте это неизбежно, второй раз его избитому броненосцу от них не оторваться.
Вторым «аргументом», убедившим Того, что поворот влево в данный момент более актуален, стал огонь самого «Богатыря». До момента, когда артиллеристы «Микасы» не вынудили русский крейсер прекратить огонь, тот обстреливал маленькое авизо. Небольшой кораблик под адмиральским флагом, болтающийся между боевыми линиями (Того держался с левой, не обстреливаемой русскими броненосцами стороны японской колонны), просто напрашивался на роль мишени. За десять минут, между гибелью «Нанивы» и выходом самого «Богатыря» из строя, он всадил во флагман Того пять снарядов. Для кораблика в тысячу семьсот тонн доза оказалась почти предельной. С пожарами на юте, баке и у торпедного аппарата левого борта, с затапливаемым носом и выбитой артиллерией «Мияко» не мог идти быстрее 14 узлов. Того не боялся смерти, но, стоя на мостике, с трех сторон окруженном пламенем, он прекрасно понимал, почему сейчас он не имеет права умереть. Флагман обязан вести. Если японские броненосцы пойдут на добивание крейсеров Руднева, то его «Мияко» опять окажется между боевыми линиями. Даже успей авизо, что на 14 узлах проблематично, уйти за линию броненосцев, он окажется уже между своими линкорами и кораблями Макарова. Это верная гибель ему и гарантированная утрата управления флотом. Уничтожить русские крейсера, а потом еще и оторваться от Макарова без единого командования японский флот не сможет. Цена за четыре русских крейсера и голову Руднева наверняка окажется неприемлемо высокой.