- Пятерых на моих глазах зарубил играючи, и шестого срубил, но то не видел. Кто же ждать нас будет?
- Так, знамо кто. Оскольдова рать русаков. Этот хорёк лебезит перед хазарами, жидовинам дань платит. Русаками зову тараканов, которых давить надобно, как и всякую гадость. Каждый раз, как вертаемся, потеха на море: рус и русичи с русаками бьются. Оскольду дань не давали и давать не будем, а потому мы для Оскольда чужие, не по языку, а по вере. Киевский хорёк Христу поклоняется, ромеям пятки лижет.
- Кто средь вас рус? Кроме Кнута, вы же все велетабы, Лютово племя.
Страшила ударил себя в грудь:
- Я из дома Дука. Мать моя из велетабов, а половина крови во мне - от отца-короля. Я рус по крови.
Кто-то из ватажников хохотнул и перебил речь Страшилы:
- Дука всем известен: детей своих не считает и не признает.
- А не надобно мне его признание. Сам добьюсь и славы и богатства. Мои витязи порубили Оскольдовых русинов. Хазар побили. Нынче под Лютобором мы самая лютая сила на Днепре. Так витязи?
И витязи в один голос крикнули:
- Так, Страшила!
Страшила, парень не из простых, продолжил:
- А русичи мы все по слову наших волхвов. Их глас с Арконы по всем городам слышен: зовут всех на восток, на земли пращуров. Русины, что с Дуная пришли и полян подмяли, землю округ Киева Русью обзывают. Наши волхвы шире смотрят: все земли от Лабы до ромеев нарекают Русью.
- Сиё разумею и одобряю. Сильна ли у Оскольда дружина?
- Большая-то дружина сильна была. Ходил ведь на ромеев. Было дело. Как Христу стал кланяться, так забыл обиды на ромеев. Не хочет помнить о тысячах его русинов, что страдают в рабстве.
- На севере осели вороги, и в Киеве - вороги, а вороги потому, что людьми торгуют, - сказал резатель.
- На севере - другой хорёк. Из ререгов. Себя Рюриком прозывает. Слова доброго про него не скажу, хоть он из наших. Мы сперва, чуть ли не рядом с ними - у Нево-озера жили, но снялись в одночасье и ушли от них.
- Знакомы мне, - Козьма гневно осмотрел ватажников, - Те хорьки ладожские меня, волхва Ведислава, сполонили и ромеям продали.
- Как они посмели?
- Не дал им дани. Дня не прошло - набежали, уволокли из селища красавиц наших, а меня - с Велесова капища.
- Вот оно как! А я тебя, пресветлого, чуть было в море не отправил без кормила и паруса.
- Как мой приспешник речет, ужо проехали-проплыли. Ты, сыне, скажи-ка вести, что знаешь.
- Доходят вести. Хорёк в силу входит. Всякий сброд под ним. Прижал русов, людей посадил в Изборске, Плескове, в Городце на Луге. Все дань несут ему. Прошлым летом был я в Городке на Ловати, встретил там гостей северных. Сказывали так: князь-то болен, да есть у него Хельги, правая рука и верный пёс. Жалею, что не придушил хорька. Эх, гвездёно небо, тогда у него лишь малая дружина была.