Дверь кабинета доктора Йохансона широко открылась, и оттуда выпорхнула Летиция Грин. Лишь только она увидела Ханну, как вся засияла, обеими руками схватила ее руку и стала трясти. Вероятно, Ханна должна была понимать это как знак победы или солидарности. И действительно, она почувствовала, что сегодня к ней относятся по-другому: не как к подростку, которого почти исключили из школы, а как к совершенно взрослой женщине, как к равной себе, как к товарищу.
Ожидая их полного внимания и собираясь с мыслями, доктор Йохансон стоял в дверях своего кабинета. На нем был все тот же белый лабораторный халат, в котором он показался девушке таким смешным пару недель назад. Но в этот раз его лицо поразило ее своей серьезностью.
— Как вы себя сегодня чувствуете, дорогая? Готовы? — спросил он, помогая снять плащ. Ханна вновь убедилась, что его аристократичные манеры все еще при нем.
— Да, готова. — Ханна вдруг подумала, что миссис Витфилд вот-вот разрыдается. Все выглядели слишком озабоченными. Это же должно было стать радостным событием, разве не так?
Доктор Йохансон осторожно взял ее под руку и, проводив в кабинет, закрыл затем за ними дверь.
— Сегодня важный день для всех нас, — произнес он, словно прочитав мысли Ханны, и жестом предложил ей присесть. — Мы собираемся создать новую жизнь, а это всегда большая ответственность. Нельзя относиться к подобным вещам несерьезно, хотя то, что мы сегодня сделаем, осуществить весьма просто.
Нам удалось получить у миссис Витфилд шесть яйцеклеток я оплодотворить их спермой мужа в чашке Петри[11]. Через минуту я начну вводить их вам в матку, и мы посмотрим, закрепятся ли они. Для этого я буду использовать микроскопические инструменты — в основном катетер на шприце, — и вы почти ничего не почувствуете. Но процесс имплантации не всегда стабилен, поэтому важно, чтобы вы оставались в спокойном и расслабленном состоянии. Этим вы мне очень поможете. Ханна, доверяйте мне и думайте только о хорошем, о том, что из этого получится. Ну что, у вас есть ко мне вопросы?
— Как долго продлится операция? — спросила девушка, стараясь не обращать внимания на то, что в горле у нее уже пересохло от страха.
— Я вас умоляю, это не операция, а процедура. Не больше десяти-пятнадцати минут. После этого мы вас попросим немножко перекусить и отдохнуть пару часиков, чтобы быть уверенными, что ваш организм успокоился. Но сегодня мы должны выполнить свою миссию. Потом… потом все будет в руках Господа.
Ханна вновь почувствовала себя плохо. Легкая тошнота поднималась со дна ее желудка, все больше усиливаясь, и подходила к горлу, где застревала, словно большой кусок неразжеванного хлеба. Когда это случилось в первый раз, Ханна пулей помчалась в ванную, чувствуя, что ее вот-вот вырвет. Но все обошлось. Теперь она знала, что нужно просто перестать двигаться, глубоко дышать и ждать, пока тошнота пройдет. В десять тридцать она сидела на краю своей кровати с закрытыми глазами и держалась за ее изголовье.