— Ну, тогда это все объясняет. В таком случае мне не о чем волноваться.
Тон, в котором звучало скрытое обвинение, предъявляемое племяннице, и одновременно жалость к себе самой, был хорошо знаком Ханне. Сегодня Рут была в одном из тех своих настроений, которые служили сигналом для того, чтобы как можно быстрее убежать в свою комнату и забаррикадировать дверь. Она совершила непоправимую ошибку, промедлив пару секунд и спросив:;
— Тетя Рут, вы в порядке? Вам что-нибудь нужно?
— О, я в порядке. По крайней мере, насколько это возможно при сложившихся обстоятельствах.
Ханна мысленно попрощалась с надеждой поспать. Хотелось ей этого или нет, но все же придется выслушать очередные жалобы тети. Тяжело вздохнув, она повернулась и спустилась вниз:
— Тетя Рут, что случилось?
Рут сидела прямо, уставившись в одну точку. Губы ее сложились в прямую линию.
— Это я должна вас спросить, девушка. — Она смерила племянницу ледяным взглядом, затем покосилась на стоящий перед диваном кофейный столик.
На его полированной поверхности лежала брошюра «Упражнения для будущих мам», которую два месяца назад прислала Летиция Грин. Ханна вмиг все поняла. А она так старалась быть осторожной все это время! Звонки из «Партнерства ради Жизни» делались в закусочную, а письма направлялись в почтовый ящик № 127. Все, что хоть как-то касалось суррогатного материнства, а этого было очень мало, она прятала глубоко в шкафу.
— Я жду ответа, девушка.
— Это было в почте, я собиралась выбросить, — промямлила Ханна после долгого молчания.
— Правда? — усмехнулась Рут. — А как насчет этого?
Тут она достала пластиковую баночку с капсулами и поставила рядом с брошюрой.
— Ты это тоже собиралась выбросить? Тест для беременных! Что здесь происходит?
— Что вы делаете, тетя Рут! Зачем вы роетесь в моих вещах? — возмутилась Ханна, чувствуя себя совершенно беспомощной, Словно ребенок, пойманный на лжи.
— Что хочу, то и делаю. Это мой дом. А вот что ты делаешь? Это, моя дорогая, вопрос! — Женщина замахала брошюрой перед ее носом — Устаю на работе! Чушь! Из-за этого ты все время устаешь, да? Да, я спрашиваю? Давай признавайся!
— Вы не имеете права лезть в мои вещи, — только и сказала Ханна в свою защиту.
— Боже, а я-то думаю: «Бедняжка, торчит сутками в этой закусочной. Ни тебе парня, ни тебе веселья». А ты мне в глаза врешь?
— Это не то, что вы думаете.
— Да? А что тогда? Рассказывай!
После всех этих лет, проведенных с Риттерами, Ханна по-прежнему не выносила, когда на нее кричали. Это пробуждало в ней детские страхи, вызванные мыслью о том, что все в одно мгновение выйдет из-под контроля и уютный и безопасный дом за минуту превратится в груду развалин. Она начала плакать.