— Тебе не кажется, что стоило предупредить тетю? Она о тебе волновалась.
— Я уже взрослая и могу делать что хочу.
— Разумеется. — Он беспокойно заерзал в своем кресле-шезлонге. — Это правда, что говорит твоя тетя?
— Это не то, что вы думаете, дядя Герб.
— Значит, ты не беременна?
— Нет, беременна, но… — Ханна замолчала.
— Но? Насколько мне известно, здесь никаких «но» быть не может. Ты либо беременна, либо нет. Ты знаешь, кто отец?
Ханна посмотрела дяде прямо в глаза. Его лоб покрывала паутина глубоких морщин, и белый свет стоящей возле кресла лампы, казалось, вдавливал их еще глубже.
— Да, я знаю, кто отец. И знаю, кто мать.
— Смеешься надо мной?
— Нет. Я — суррогатная мать.
— Чего?
— Я вынашиваю этого ребенка для другой семьи. Сами они не могут иметь детей.
— Господи Иисусе! — Герб откинулся в кресле и закрыл глаза, как будто почувствовал минутный приступ головокружения.
— Я пошла в агентство. Они предложили мне помочь семейной паре, у которой долгие годы не получается завести ребенка. Мне сделали искусственное оплодотворение. Все происходило во врачебном кабинете.
— Они тебе за это платят?
Ханна кивнула.
— Сколько?
— Тридцать тысяч долларов. Плюс расходы.
Герб открыл глаза и свистнул.
— Почему же ты не рассказала Рут?
— Я хотела, но она не дала мне.
— Она сильно расстроилась, ведь ты напомнила ей об аборте после стольких лет и все такое. Ты и вправду ей сказала, что Господь покарал ее?
— Мне очень жаль, дядя Герб. Я не должна была так говорить, но я, между прочим, тоже была расстроена.
— Конечно, мы с твоей тетей никогда не скрывали, что после этого уже не могли иметь детей. Аборт принес ей… принес нам… много страданий. Случалось, что иногда я говорил ей такое, чего, возможно, не должен был говорить. Но мы старались забыть обо всем, а теперь с нами случилось это. С тобой это случилось. И, в общем…
У него как будто закончились слова.
— Эй, Рут, ты так и будешь там сидеть?
Женщина потушила сигарету и встала из-за стола. Обычно в доме заправляла Рут, но сейчас, казалось, она была благодарна Гербу за то, что он взял командование на себя, Помедлив, она подошла к арке гостиной и остановилась. Ее глаза пыли красны ми и мокрыми от слез.
— Ты действительно делаешь это для других? — спросила Pvt.
— Клянусь. Я ни с кем не спала. Я почти не знаю этих людей. Можете спросить доктора, если хотите. Спросите миссис Грин…
— Что ж… Я не потерплю этого. Я не потерплю этого в своем доме. Это была последняя капля. Ты хоть подумала, каково будет мне? А? Отвечай! — Рут зарыдала.
— Вы о чем?
— Ты надеялась, что я буду рада видеть, как ты день за днем становишься все больше и больше, страдаешь, проходишь через все эти вещи, связанные с беременностью… И ради чего? Ради людей, которых почти не знаешь? Нет! Слышишь меня? Нет. Я этого не потерплю.