Анцифер глядел на учителя, на его поражение от собственной жизни, и искал выход. Он нашел его быстро:
– Я тебе помогу.
– Как? – спросил учитель, в его глазах бултыхнулась надежда: – Вернешься в институт?
– Нет.
Надежда бултыхнулась и захлебнулась.
– Я решу пять самых трудных задач в истории и их решение подарю тебе! Если не будешь дураком, хватит на всю жизнь! И женщина вернется. Солнце твое! Согласен?..
Пообещав учителю вознесение на олимп славы, Птичик вернулся домой.
– Проводил? – поинтересовалась мать.
– Сука ты все-таки!
Она хотела было обидеться и запереться в своей комнате, но Анцифер удержал ее за руку.
– Ладно, – сказал. – Мне нужно у тебя спросить…
– Не хочу я с тобой разговаривать!
– Ну прости!
– Весь в отца! Тот тоже мудаком был!
– О'кей, один-один!.. Ничья! Я как раз об отце и хотел спросить…
– А чего о нем спрашивать! Чего о нем неизвестно? Лежит себе отдыхает, когда вся его семья страдает!
– Хорош, мам!.. Лучше скажи, не помнишь, что отец перед смертью сказал?
– А чего он сказал? Бред нес всякий! Тебе мозги напоследок решил покалечить. Кажется, удалось!
– Чего он сказал, мам?
– Другой левел! – крикнула из комнаты Верка, играющая с Соевым Батончиком. – Папуся сказал «другой левел», я сама слышала! Кстати, а что такое – другой левел?
Анцифер встрепенулся от Веркиных слов, будто ему стрела в сердце вонзилась, на глаза навернулись слезы, и он попятился, лишенный сил, в комнату, где упал на ковер лицом и заплакал, как в детстве.
А потом Верка гладила его по огромной мускулистой спине, успокаивала, приговаривая:
– Я тоже по папусе скучаю…
– Я могу у тебя жить? – спросил Птичик Алину.
– Если я попрошу, ты должен будешь уйти без вопросов!
– Согласен.
Они лежали в кровати, и Анцифер с удовлетворением чувствовал под собой новые простыни.
– Слишком много секса, Физик! – сказала она. – Я теряю себя!
– Ты всегда можешь отказаться.
– Не могу.
– Парадокс?
– Да.
– Женщине не нужно столько думать. Мыслительный процесс в конце концов делает человека несчастным, особенно женщину.
– Наверное.
Она кормила Анцифера непрожаренным мясом, стирая с его подбородка кровавые капли…
А потом они смотрели в черную дыру. По очереди. Он видел созвездие Лебедя, а она – гибнущего в океане Нестора.
Он постоянно спрашивал, что она наблюдает, и Алина начала врать, что ей представляется звездное небо. Она не хотела злить его.
– Ты больше не видишь отца?
– Нет.
– Знаешь, что он мне сказал перед смертью?
– Что?
– Его последними словами были – «другой левел». Мне кажется, перед смертью он что-то понял, что-то очень важное.
– Хорошо для него.