– А ну, всем прекратить орать!
Нестор умел включать нижние регистры своего голоса, воздействуя на детей, будто холодной водой из ведра облил. Они пугались неожиданной реакции отца и затихали.
– Вы брат и сестра! – вещал в таких ситуациях Нестор. – Когда меня и вашей мамы не станет, на земле не будет роднее людей, чем вы! Это понятно?
– Папочка, ты никогда не умрешь! – проникновенно произнесла Верка.
– Понятно, я спрашиваю?
– Понятно, – с великой грустью ответил Птичик.
– Понятно, – радостно ответила Верка.
– А если понятно, тогда немедленно помиритесь! И не надо сейчас про ежика! Я нахожусь на другом краю земли, а вы меня мучаете своими скандалами!
– Все, больше не будем, – заверил Птичик.
– Папочка, ты самый любимый ежик! – Верка.
Нестору после «разговора» с детьми стало легче. Он подумал, что дети для него – единственная неизбывная ценность. Больше в его жизни ценностей не было.
И опять Нестор живо вообразил себе путешествие в Антарктику, его мучительную необходимость, дабы обрести еще одну ценность, заключенную в нем самом. Что это будет за ценность, он еще и не представлял.
– Господи, помоги! – попросил он, глядя в огромное солнечное небо.
В середине следующего дня на Антигуа прилетел третий член экипажа «Пеперчино» греческий итальянец Майкл.
Нестор с другом сидели на подушках «Светланы», слегка выпивали, когда Давиди пришвартовал резиновую лодочку с пассажиром к яхте.
Друг любезно предложил им подняться.
Давиди представил:
– Это Майкл.
«Ему лет двадцать пять», – подумал Нестор, пожимая ладонь новичка. Совсем пацан. Хорошенькая у них команда вырисовывается: злобный капитан, мальчишка-матрос и сорокалетний недоросль морских дел.
– Надо ехать за экипировкой! – напомнил Давиди.
– Пусть парень освоится! – предложил друг. – Может, завтра?
– Ему не надо осваиваться. Он матрос.
Друг пожал плечами, поясняя Нестору – «капитан», что тут поделаешь…
– Ты тоже нужен, – указал капитан на Нестора. – Мы без тебя одежду не купим.
– О'кей, – согласился Нестор сразу. – Готов.
К середине острова их вез все тот же негр с отвисшей нижней губой. Только сейчас поездка стоила на двадцать долларов больше. Нестор не стал спрашивать почему, зная, что на вопрос ответа не будет, только выпученные глаза аборигена уставятся на него.
В микроавтобусе они тряслись уже втроем, вся команда в сборе. Нестор, стукаясь на ухабах головой о крышу, с трудом пытался представить, как проведет с этими людьми на пятнадцатиметровой лодке три месяца. Девяносто нескончаемых ночей. Это при хорошем раскладе, если с ветром повезет и с многим другим. А если не повезет… Мысль дальше не шла, стопорилась, будто врезаясь в толстую лобную кость черепа изнутри.