Находившись по тысячелетним камням, насытившись историей с ее вселенской восточной мудростью, поведанной Романом, Нестор вдруг почувствовал и себя причастным ко всему мирозданию, испытал от осознания сей принадлежности радость редкую, почти восторг, и как-то, неожиданно для себя, прыгая с камня на камень, стал делиться с молодым батюшкой своей жизнью, своей душой, в которой, как он сам считал, заключилось много философского и несчастного.
Роман молча слушал, даже немного смущался от исповедального повествования такого известного человека, но, будучи церковным служителем, внимал Нестору внимательно и вежливо.
Гость много рассказывал о самой главной своей неудаче – семейной жизни, если ее можно было таковой назвать. Он даже матерился, рассказывая о самых значимых и шокирующих эпизодах жизни своей контрженщины, о ее половой распущенности, нелюбви к детям и обо всем с этим связанном. Лишь только когда он принялся рассказывать о сыне и дочери, в глазах его просветлело, плечи приподнялись, и он бодрее, козликом, запрыгал по руинам.
Он мог рассказывать о детях неустанно, но запыхался с непривычки и затих, когда они сходили под горку. Помолчали, наслаждаясь птичьим пением, а потом Нестор услышал в ответ на свою исповедь небольшое повествование батюшки Романа.
Оказалось, что по национальности батюшка действительно иудей, но крещеный во младенчестве в религиозной православной семье.
Роман пожил в России до двадцати пяти лет, окончил истфак МГУ, по вечерам помогая служить в храме в Красном Селе. Там он познакомился с молодой прихожанкой, с которой завязал отношения.
И вот что странно! Почти сразу Роман понял, что это не его женщина. Ни обликом своим, ни характером она не подходила ему. Он мучился, тяготясь связью, она мучилась с ним, но оставить ее Роман почему-то не мог – робким был, что ли!.. В общем, обо всей этой канители он поведал своему духовнику.
– Знаете, что я услышал в ответ? – оборотился батюшка к Нестору.
– Нет, – признался Нестор с удовольствием глядя на Романа, компания которого так по душе ему пришлась в этой далекой стране.
– Мой духовник приказал мне на ней жениться!
– Однако, жестоко, – заметил Нестор.
– И я так подумал! Запричитал, что сделаюсь несчастным, что вся жизнь пойдет под откос, но отец Исидор, мой духовник, ничего слушать не хотел, а лишь неустанно повторял: «Твое послушание! Я отец твой духовный, подчинись!» И знаете что?
– Что?
– Я сдался.
Они добрались до крошечной арабской забегаловки, вдалеке от всех туристических троп, ели шашлык из свежей бараньей печени, а Роман все продолжал свою историю: